Валерий
и Александр Харченко, Алексей Кистерев
Между Илем и Шебшем
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ::ЗЕЛЕНЫЕ ЛИСТЫ ИЗ КРАСНОЙ КНИГИ
Глава девятая, самая короткая в романе
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ
«В прошлом каждого народа были и темные, и светлые . страницы...»
(В. Чивилихин «Память» )
1. Охотники на зубров
Утро. Легкая прохлада вместе с облачками последнего тумана прячется в глубине густого леса. По низине, перешептываясь с травой и камнями, выкатывается в долину прозрачная горная река, отражая в себе лес, синее небо и огромный оранжевый диск весеннего солнца. Откуда-то из-за гор, спрятавших за собой неизведанное, бескрайнее море, катится по небу небольшая серая тучка. На минуту она закрывает огненный диск, тенью падает в перекатывающуюся по каменьям воду, ползет над лесом, и верхушки деревьев тянутся ей вслед.
А дальше степь, распоротая островками леса и кустарника. Стадо слонов, подминая под себя густую траву, неторопливо и важно идет на водопой. Олени, поминутно оглядываясь, нехотя перебираются на другой берег, где возле лесной опушки пасутся зубры. Чуть дальше движутся по степи небольшие коричневые точки. Это носороги спешат испить прохладной утренней воды, пока солнце еще не прогрело землю.
С каждой минутой все больше шума, гама, топота наполняют долину. Вот протрубил олень, вызывая на поединок соперника, довольно хрюкнул кабан, выводя из кустарника свое семейство, промчались вдоль берега дикие лошади, испуганные предсмертным ревом зубра, угодившего в яму-ловушку, замаскированную в траве опытными охотниками. Лохматые, в одежде из длинных, облезших шкур, с палками и рогатинами, они торопливо выбегают из леса, и их торжествующие крики сотрясают воздух.
***
Нет, дорогой читатель, это не описание американских прерий, известных нам по романам Фенимора Купера, не пейзаж экзотической Индии и, уж конечно, не путевые заметки о пребывании в каком-нибудь глухом уголке Африки. Это попытка представить ту картину, которую можно было наблюдать на территории Северского района много-много тысяч лет назад.
Когда-то, в начале четвертичного периода (500―600 тысяч лет тому назад), когда на территории нынешней Кубани климат был теплым и мягким, в степях и в лесостепной зоне паслись многочисленные стада слонов, носорогов, благородных оленей, бизонов. К этому времени относят и появление человека на Северо-Западном Кавказе.
Изучены и стоянки первобытных людей более позднего периода, когда теплый и мягкий климат сменился довольно умеренным и холодным, вынудившим людей заселять пещеры и строить примитивное жилье. Эти стоянки известны на реке Иль возле поселка Ильского и станицы Смоленской.
Ильская стоянка (древнейшая на территории нашей страны) ― открытый лагерь охотничьей орды, где люди жили продолжительное время, примерно 100 тысяч лет тому назад. Жили в шалашах, укрепленных у основания камнями. Они занимались охотой на крупных животных, сбором ягод и диких плодов. По находкам костей подсчитано, что в общей сложности обитатели Ильской стоянки убили не менее 2400 зубров.
В июне 1979 года экспедицией Ленинградского отделения института Археологии Академии наук СССР, возглавляемой кандидатом исторических наук В. Е. Щелинским, в поселке Ильском была открыта еще одна стоянка первобытных людей, получившая название «Ильская-2». По возрасту она близка всемирно известной стоянке человека первобытной эпохи, открытой возле поселка Ильского, как известно, еще в XIX веке.
Первые летописные сведения о людях, населявших Прикубанье и Закубанье - к послоследнему относится и Северский район ― можно найти у античных авторов. По их данным, с начала VI века до нашей эры здесь поселяются многочисленные племена меотов, напоминавших по образу жизни, занятиям и культуре скифов, но принадлежавших к кавказской группе племен. Основная их часть вела кочевой образ жизни, разводя табуны лошадей, отары овец, стада крупного рогатого скота.
Нередко приходилось слышать, что на землях нашего района в далекие времена жили скифы, чьи соплеменники вели упорную и не безрезультатную борьбу против войск Александра Македонского. Это далеко не так. Археологические раскопки, проводившиеся в 50-х годах, показали, что скифы лишь в своих походах в Закавказье проходили через северо-кавказские степи и могли на не очень большой срок задерживаться здесь, но постоянного поселения никогда не составляли. Населяли эту местность меоты и небольшие горские племена.
Верхушка меотских племен постоянно втягивалась в круг коммерческих интересов Боспорского царства, возникшего в V веке до н. э. вокруг Керченского пролива из греческих колоний (но чисто греческим государством никогда не было).
Территория нашего района частично входила в состав этого государства. Восточной его границей была гора Митридат, названная так по имени одного из царей. (Находится за станицей Дербентской).
Боспорский правитель Митридат ― одна из ярких фигур древности. О нем еще при жизни ходили легенды. Одиннадцатилетним мальчиком он получил царскую диадему после смерти отца, но, опасаясь нанятых соперниками убийц, в течение семи лет скрывался по стране. На престол вернулся закаленным в жизненных невзгодах.
Митридат был жесток и подозрителен. Боясь, что его могут отравить, он приучал свой организм к различным ядам. Он был хорошим полководцем и политиком, к тому же определенный ореол славы вокруг царя создавало его происхождение, связанное с потомками Александра Македонского. Митридат успешно использовал в своих целях недовольство эллинских городов и различных народов Востока быстрым ростом Римского государства.
В политической жизни Боспорского государства меотские племена принимали активное участие. Пример тому ― участие царя фатеев, правителя одного из меотских племен, в междоусобной войне за власть между сыновьями Боспорского царя Перисада I, о которой подробно сообщил древнегреческий историк Диодор.
Судя по данному им описанию местности, военные действия происходили на левобережье реки Кубани.
Постепенно меоты переходят к оседлому образу жизни, появляются небольшие оборонительные сооружения-городища ― с центральной укрепленной частью, окруженные земляными валами и рвами.
На территории района они встречаются по течению небольших горных речек ― левых притоков Кубани. Среди известных ― на реке Супс у станицы Калужской, на реке Иль в поселке Ильском (два), южнее поселка Ильского ― в Широкой Щели.
От тех, что находились на правобережье, эти городища отличались небольшими размерами, отсутствием мощных оборонительных сооружений, незначительными культурными напластованиями, что говорит об относительно непродолжительной жизни в них. Видимо, они носили характер городищ-убежищ.
Хотя государства у меотов не было, для своего времени они находились на довольно высокой ступени развития, освоив к VI веку до нашей эры нехитрые приемы древней металлургии. В сражениях, осыпав врага стрелами с железными и бронзовыми наконечниками, воины выхватывали короткие железные мечи и бросались в гущу противника. Туго приходилось тем, кто, вторгаясь в меотские земли, не имел подобного вооружения.
Такие мечи и наконечники для стрел были обнаружены во многих курганах, исследованных в свое время русскими и советскими археологами.
Но древние захоронения привлекали не только ученых. К примеру, в 1881 году к северо-западу от Северской казаки разрыли пятнадцатиметровый курган. И лишь благодаря вмешательству местных властей, найденные вещи были переданы в Российский исторический музей.
***
Скрип колес, душераздирающий плач женщин разносятся ветром над рекой, по неглубоким балкам, выдохнувшим из себя встревоженные птичьи стаи. Они взмывают вверх, откуда хорошо видна неширокая полоска степи, заросшая травой и кустарником, и длинная вереница людей. Впереди четырехколесная повозка-катафалк с кузовом, раскрашенным голубой, желтой и белой красками, запряженная шестеркой лошадей.
В этом катафалке совершает свой последний земной путь меотский вождь, павший в битве с одним из отрядов степных кочевников.
Следом еще одна повозка с личными вещами и предметами вождя. Их положат в могилу, как и, предварительно убив, десяток лошадей, бредущих под присмотром всадников за похоронной процессией. Предрешена участь и нескольких молодых девушек, чьи распущенные волосы налетевший ветер, то поднимает над низко опущенными головами, то бросает на лицо, пряча под ними отчаянный, обреченный блеск глаз. Вместе со своим повелителем им суждено отправиться в потусторонний мир.
***
Впрочем, не только курганы и дольмены могут рассказать нам о том далеком времени.
Недалеко от станицы Убинской возвышается гора Собер-Оашх. Бытует легенда, что названа она так по имени одного из черкесских вождей. Но есть больше оснований считать, что Собер (или Сыбыр) ― это сибиры, т. е. гунны. «Оашх» (по-адыгейски «уашх») переводится как холм, гора. Вероятно, Собер-Оашх можно перевести как «гора сибиров».
Сейчас Собер-Оашх, с открывающейся с него живописной панорамой, с густыми лесами и обширной поляной на самой вершине, с прохладными и чистыми родниками ― одно из любимых мест паломничества туристов.
В последние века до нашей эры в Прикубанье появляются новые племена ― сарматы, постепенно вторгшиеся в пределы Скифии и занявшие степи Северного Причерноморья. Одно из сарматских племен ― сираки, как сообщает древнегреческий географ Страбон, спускается к югу до Кавказских гор. Они были кочевниками, но, попав в районы высокой земледельческой культуры, частично переходят к оседлости.
Эти племена оказали определенное влияние на меотское население: получили распространение общесарматские предметы материальной культуры ― оружие, украшения, одежда, зеркала и т. д. Но сираки, вклинившиеся в меот-скую среду, были постепенно ассимилированы, и в первые века нашей эры продолжала существовать и развиваться прежняя культура местных племен. (Из книги Анфимова Н. В. «Курганы рассказывают». ― Краснодар, 1982 г.)
Позднее (в первые века нашей эры) под давлением воинственных кочевников аланов (а также южной волны движения гуннов). оседлое земледельческое население правобережья Кубани, вынуждено было покинуть свои места и переселиться на левобережье, в менее плодородные и удобные для занятия земледелием территории, населенные родственными меотскими племенами. Мы можем представить, как это было.
По землям, где сейчас раскинулась станица Северская, поселки Афип-ский и Ильский, день и ночь тянулись повозки, нагруженные шатрами, оленьими шкурами и мечами.
Медленно брели по кустарникам уставшие от жестокой переправы лошади и коровы, облепленные назойливыми мухами и оводами. Иногда животные останавливались, оглядываясь назад, словно не понимая зачем, почему их гонят из родных мест, и тогда хлесткий кнут погонщика обрушивался на их спины.
Мимо, подминая кустарник и поднимая пыль, неслись всадники с луками и колчанами стрел за спиной. Что-то накрикивая, они бросали разгоряченных коней в холодную воду, встретившейся на пути реки, натягивали поводья и пропыленными от долгой дороги руками указывали в сторону леса, все выше и выше взбиравшегося на вершины Кавказа.
Там, где редкие поляны разрывали сплошную пелену деревьев, где тревожно, недовольные посторонним шумом, ругались вороны, где река изгибалась, открывая высокий берег, стояли воины в грубой, но строгой одежде, взволнованно глядя на орду усталых и многочисленных переселенцев. Горцы не видели в них опасных врагов, но интуитивно понимали, что с этих пор их прежний и привычный уклад жизни нарушен навсегда.
|
|
современные границы Кавказского заповедника старинные карты: платные и бесплатные |
