В.Б.
Виноградов
Средняя Кубань. Земляки и соседи.
Татары
Известно, что татары — крупнейший в России тюркоязычный этнос, который делится на несколько этнических групп: казанских, астраханских, сибирских, крымских, татар-кряшен. Этногенез наиболее крупной группы татарского этноса — казанских татар — уходит в глубь столетий, к VII—VIII векам, когда в Среднее Поволжье из Приазовья и Северного Кавказа (в том числе Прикубанья) пришли тюркоязычные болгары (протоболгары). Их потомки, смешавшись с другими этническими массивами Золотой Орды, создали в 1438 году Казанское ханство. Оно в 1524 году приняло вассальную зависимость от Турции, что крайне обострило его отношения с Московским царством. В 1552 году в результате внутреннего глубокого раскола татарского общества в вопросах внешнеполитической ориентации Казань не сумела победить и была взята войсками Ивана Грозного. Казанское (а вслед за ним и Астраханское) ханство присоединились к России. После того, «татарская знать получила права российского дворянства, и из ее среды вышли известные российские аристократические фамилии. На татарское крестьянство не было распространено крепостное право, и оно оказалось в более благоприятных условиях, чем крестьянство славянского корня» (А. В. Авксентьев, В. А. Авксентьев).
Со времени «Персидского похода» Петра I поволжские татары стали расселяться в подвластных и контролируемых Россией областях Северного Кавказа (см.: Виноградов В. Б. Этнический состав населения Чечено-Ингушетии досоветского времени. Грозный. 1989. С. 12—13); и к рубежу XVIII—XIX веков этот процесс достиг берегов Кубани, сопутствуя тут укреплению российских границ. Параллельно, в бассейн Кубани проникали и задерживались здесь и крымские татары. Однако, в наших местах — в весьма ограниченном количестве.
Впрочем, в кубанской статистике много неясностей в этническом определении «северных» и иных татар, из чего следует затруднение в объективном анализе динамики этого этноса. К тому же, начиная по крайней мере с середины XIX века «татарами» на Кавказе часто назывались представители и иных тюркоязычных мусульманских народов, селившиеся в том числе и на Средней Кубани (кумыков, азербайджанцев и других).
Во всяком случае, по сведениям, опубликованным армавирским краеведом Евгением Михайловичем Ивановым (см.: Армавирский собеседник. 1994 год. ? 168) «В 1911 году в Армавире с населением в 44 500 человек проживало 384 лица магометанского вероисповедания (210 мужчин и 174 женщины)», устойчиво именовавшихся «татарами».
Именно в тот год (по их инициативе и настоянию) была построена «татарская мечеть» — прочное каменное, оцементированное снаружи здание с трехэтажным минаретом. В частично разрушенном и перестроенном (точнее — искаженном) виде здание мечети сохранилось по улице Пугачева ? 23. Рядом находилась одноэтажная кирпичная постройка русско-татарского училища (именовавшегося также «Армавирским мусульманским училищем»). В 1914 году, по данным «Кубанского календаря» заведовал им Н. К. Долин, а вакансии «вероучителя и почетного блюстителя» были свободны. Спустя 2 года заведующим стал А. Г. Юрченко, а вероучителем мулла Г. К. Байгильдеев.
В 1913 году екатеринодарская газета «Кубанский край» (№ 141) опубликовала следующую статью об армавирской «мусульманской жизни»: «В Армавире живут около 60-ти семей мусульман — большинство из них казанские татары. Занимаются они или извозным промыслом, или же торговлей старыми вещами, некоторые служат на местах. Живут в общем бедно. Года три назад наши мусульмане при содействии ротмистра Тутаева выхлопотали у сельского общества безвозмездно усадебное место и путем сбора пожертвований построили себе довольно фундаментальную мечеть. Существенную материальную поддержку оказал им крупный местный землевладелец ногайский князь Капланов.
Назначенный в прошлом году новый мулла Г. К. Байгильдеев, открыл при мечети частную бесплатную школу и стал заниматься с детьми.
Плохо владея русским языком и, вместе с тем, желая дать детям всестороннее образование, господин Байгильдеев на свои скромные средства пригласил преподавателя русского языка. На свои же средства он приобрел кое-какую обстановку для школы. В первый год открытия «школы грамоты» дело двигалось туго. Многие из мусульман не решались посылать своих детей на ученье. Но скоро они оценили бескорыстную деятельность своего муллы и число детей на второй год увеличилось почти вдвое. В настоящее время школа имеет до 40 учащихся...».
В качестве своеобразного комментария к сусальному газетному «портрету» муллы-благотворителя следует процитировать строки из списка «сотрудников армавирской охранки», где под ? 3 фигурирует «Байгильдеев Гиманд Камалович. Мулла Армавирской соборной мечети (под кличкой «Фагель»). Являлся осведомителем по панислампстскому движению. Получал жалование 15 рублей в месяц...» («Отклики Кавказа». 1917 г. ? 74).
После Февральской революции произошли персональные перемены, но училище осталось.
В начале 1917 года, местная пресса публиковала, например, такие письма: «Милостивый государь, господин Редактор! Покорнейше прошу Вас разрешить мне через посредство газеты выразить глубокую благодарность следующим лицам и учреждениям, сделавшим пожертвования на устройство школьного огорода для нужд армии: Сабаржану Хабибулпну (председателю попечительства Армавирско-татарского училища) 55 рублей, Габдулбарн Мифтахутдинову (член попечительства того же училища) 25 рублей, Сабиржану Янакаеву (казначей того же попечительства) 20 рублей. С совершенным почтением и преданностью, инспектор народных училищ Лабпнского района И. К. Скатынский» («Отклики Кавказа» 16 марта 1917 года).
А среди «персидско-подданных», переселявшихся в Армавир из зоны закавказских конфликтов начала XX века и фронтов Первой мировой войны, в списках армянских и айсорских имен изредка встречаются и фамилии «татарские» (вероятнее всего, азербайджанские). Так, в 1911 году председателем одного из квартальных комитетов в районе кирпичного завода был некий Баба Ажаев, чья личная печать имела исламские символы и надпись на русском и персидском языках.
Было в Армавире в ту пору и мусульманское кладбище, не столь уж удаленное от мечети, но расположенное достаточно изолировано от зоны сельско-городской застройки: оно размещалось в углу, образуемом слиянием Урупа с Кубанью.
Небольшая татарская община Армавира жила нисколько не ущемленной в своих религиозно-культурных запросах. Вот суть одной из публикаций, помещенных в «Откликах Кавказа» под названием «Мусульманский праздник и собрание»: временный мулла при Армавирской соборной мечети извещает граждан-мусульман, как местных жителей, так и состоящих на службе, что в субботу 8 июля начнется трехдневный праздник «Гайды-Фитр» (иначе — Байрам) В этот день в соборной мечети будет совершен торжественный молебен. «В случае, если погода даст возможность быть видимой луне, то праздничное молебствие будет совершено в пятницу 7 июля». Мулла обращается ко всем лицам и учреждениям, у которых находятся на службе мусульмане, отпустить их в дни праздника для совершения религиозных обрядов. «Тотчас после молебствия имеет состояться общее собрание всех мусульман для рассмотрения вопросов: о мулле, школьные и текущие дела».
В 1920 году татары в Армавире составляли 0,5%, а в 1923 году — 0,3% его 60-тысячного населения (см.: Армавирское окружное статистическое бюро. Декабрь 1924 г. Бюллетень № 2. Армавир. 1925. С. 3) Согласно данным Всесоюзной переписи населения 1926 года «в Армавирском округе проживало 1 297 татар».
Сегодня в городе происходит организационное становление немногочисленных, но деятельных религиозно-культурных общин тюркоязычных жителей Армавира и его сельской округи.
|
|
"Что мы знаем друг о друге" - очерк о народах Кубани старинные карты: платные и бесплатные |
