В.Б.
Виноградов
Средняя Кубань. Земляки и соседи.
СВЕДЕНИЯ О НЕКОТОРЫХ ИНЫХ НАРОДАХ
Сконцентрировав выше внимание на группах населения, сыгравших первостепенную роль в формировании пестрой и сложной этнокарты Средней Кубани и прилегающей к ней округи, а также ее состоянии вплоть до начала XX века, необходимо настоятельно подчеркнуть, что предложенный список, этот отнюдь не полон. Важно не забывать и тот факт сегодняшней нашей реальности, который бескомпромиссно подчеркнут в недавнем послании Президента России «Об укреплении Российского государства»: «Неконституционно, а потому недопустимо, разделение жителей на представителей так называемых «коренных» и «некоренных» национальностей... Ни одна этническая группа не может обладать исключительным правом контроля над территорией, институтами власти и ресурсами» (цит. по: «Советская Россия». № 15 (11145). 7 февраля 1995 г.).
Поэтому представляется целесообразным изложить в данном издании хотя бы самые краткие (порой и отрывочные) сведения о некоторых других этнических группах населения Средней Кубани, включавшихся на разных этапах досоветской истории в этническую панораму микрорайона. Последующий обзор нисколько не претендует на завершенность. Скорее — это заявка на будущие поиски и исследования. При его подготовке большую помощь фактическими краеведческими материалами оказал мой ученик, студент исторического факультета Армавирского госпединститута С. Н. Ктиторов.
Русские, украинцы. Речь здесь идет о той части «старожильческого» восточнославянского населения Кубани, что не входила в прошлом в казачье сословие. Это так называемые иногородние, чьи история и этнографические группы и традиции, к сожалению, «в основном остаются вне поля зрения исследователей» (Н. И. Бондарь).
Тем не менее, вполне понятно, что истоки расселения на кубанских берегах представителей русской и украинской наций следует видеть в колонизации наших земель и мест теми потомками крепостного люда и иных классов и сословий России, которые достигали и Северо-Западного Кавказа в ходе военно-политического, а затем аграрно-помещичьего и промышленно-капиталистического его освоения, начиная с конца XVIII — первой половины XIX века.
После отмены крепостного права в России и начала этапа бурного развития капитализма процесс этот резко усилился, охватив весь Северный Кавказ, в том числе и Среднюю Кубань. Земля, ставшая предметом торговли, приобреталась теперь не генералами, офицерами, сановниками (как это было в годы военных действий), а предприимчивыми дельцами (кулаками, предпринимателями) или сдавалась в аренду.
До 1868 года лица, не приписанные к казачьему войску, вообще не имели права покупать землю в пределах его владений. Затем, по специальному закону, они это право получили, но осуществить его могли лишь самые зажиточные. Иногородние стали, в свою очередь, делиться на две категории: имевшие оседлость, к которым относились те, кому удалось купить или арендовать землю, и не имевшие оседлости. Именно из этого «слоя» иногородних пополнялись ряды наемных сельскохозяйственных рабочих (батраков).
Так, крупными арендаторами стали те выходцы из южных пределов России, которые оставили, в частности, свои имена в местной топонимии (село Ковалевское, хутор Николенко в Новокубанском районе и другие). На берегах Кубани и се притоках возникли крупные восточнославянские селения типа Кубанского, Успенского, Вольного и многих иных. И жизнь местной «столицы» — черкесо-гайского аула Армавир все более приобретала черты российского, русского села, особенно после 1875 года, когда здесь прошла Владикавказская железная дорога. С этого момента начался быстрый рост числа жителей села. Масса иногородних, прибывших сюда, становилась арендаторами земли и батраками у местных собственников, а также обеспечивала рабочей силой владельцев мастерских и мелких предприятий, которые на рубеже XIX—XX веков в Армавире исчислялись уже десятками, являясь базой формирования будущей промышленности.
Уже в 1908 году в селе имелось около 90 различных предприятий, на которых работало более 1 000 рабочих и 2 000 ремесленников. В ту пору в самом Армавире, как и на всей Средней Кубани, численность русского и украинского иногороднего населения преобладала над суммарным составом всех иных этнических групп (включая и казачество). Менялся и состав населения даже закубанских предгорных станиц, удаленных от основного колонизационного потока. Так, еще к 1 января 1886 года в станице Отрадной на 3 766 казаков обоего пола приходилось 1 702 иногородних, и пропорция эта постоянно росла в пользу приезжих «с России» (Иванов Д. Станица Отрадная Кубанской области, Баталпашинского уезда. Отрадная. 1992).
Все это вполне согласуется с общекубанской тенденцией. Достаточно сказать, что за 30 лет (с 1867 по 1897 год) количество жителей Кубанской области возросло с 600 000 до 1976,4 тысяч человек, причем естественный прирост дал только 430 000, а переселенческий поток извне — 946 000 человек. На Кубань пришли в те десятилетия выходцы из 18 губерний России и Украины, причем заметно преобладали переселенцы из Центральных провинций.
Ход и специфика этого процесса вообще и применительно к Средней Кубани в частности еще ждет своих исследователей, которые в качестве отправочного труда смогут опереться на содержательную статью А. М. Мельникова «Иногородние в Кубанской области», изданную в 1900 году в «Кубанском сборнике», вышедшем в Екатерннодаре. Дополнительные общеисторические сведения о русских и украинцах на Кубани в конце XIX — начале XX века содержатся в той литературе общего характера, что рекомендована к «Введению».
|
|
"Что мы знаем друг о друге" - очерк о народах Кубани старинные карты: платные и бесплатные |
