Уруп и Лаба
автор материала Тихомиров В.Р.
Очертания гор, ограничивающих в благоуханной дали горизонт, сумрак пихтовых лесов, лесной поток, падающий между нависшими утесами — все это находится в извечной таинственной связи с душевной жизнью человека.
А. Гумбольдт
Скалистый
хребет Абишира-Ахуба, простирающийся более чем на 30 км параллельно Главному
Кавказскому хребту, отделяет Эдем архызской долины от расположенного к
северу от него сурового и малопосешаемого Кяфаро-Урупского горного района.
Верхняя часть северных склонов этого хребта, нигде не спускающегося ниже 3000 м, покрыта крутыми, безжизненными осыпями, которые чередуются со снежниками, а ниже протянулась гирлянда каровых озер, на своей поверхности даже в самое жаркое время года сохраняющих плавающие льдины. Эти озера лежат в большинстве своем в глубоких впадинах среди скал и осыпных шлейфов. Из них берут начало река Уруп, являющаяся крупным притоком Кубани, а также реки Чилик, Кяфар и Кяфар-Агур, принадлежащие к бассейну Большого Зеленчука. Глубокие лесистые ущелья этих рек отделяются друг от друга северными контрфорсами, отходящими от хребта Абишира-Ахуба. Это — Чапал, Чилик, Кизильчук, Хурук и Эхреску, высокие (до 3000 м) хребты с плоскими вершинами, покрытыми альпийскими лугами и окаймленные по границе леса зарослями карликового бука и пушистой березы, с подлеском из лавровишни и рододендрона. Множество цветов — скабиозы, герань, крупноцветные лютики, яркие генцианы, крупные колокольчики радуют взор путника в летнее время па этих лугах.
В верхней части долины Урупа и на ее бортах растут могучие пихтовые леса, под сенью которых раскинулись заросли гигантских папоротников. Местами они перемежаются с веселыми полянами, покрытыми субальпийской растительностью, превышающей человеческий рост. В этих лесах — вследствие их малой посещаемости человеком — животный мир практически не отличается от животного мира заповедных долин Теберды и Архыза. Это — кавказский олень и бурый медведь, рысь и кабан, косуля и ласка, белка и енот. В альпийском поясе, в цирке истоков Урупа и в южной части хребта Чапал, ограничивающего бассейн Урупа с юго-востока, встречаются туры и серны, причем последние иногда спускаются в березовое криволесье.
В своем среднем течении Уруп принимает в себя ряд крупных притоков, зарождающихся в предгорьях: Малая Тегинь, Большая Тегинь, Джелтмес — и, минуя ряд станиц на территории Краснодарского края (Передовая, Удобная, Отрадная, Бесскорбная, Советская), впадает в Кубань у Армавира.
Следующий к западу приток Кубани — река Лаба — является самым крупным ее притоком. Он образуется в результате слияния рек Большая и Малая Лаба и имеет длину 214 км, а вместе с Большой Лабой — 341 км. Площадь водосборного бассейна Лабы— 12 500 км2.
Истоки Большой Лабы выбиваются из-под глетчеров горы Абыцха, расположенной в Главном Кавказском хребте. Через него здесь имеются три перевала: Лаба (2521 м), под самыми истоками реки и ведущей в урочище Гваштухва, принадлежащее бассейну Бзыби, и к западу от него перевалы Царгехулир и Цегеркер (2270 м), ведущие в урочище Грыбза, также относящееся к Бзыби, одной из основных и прекраснейших рек Абхазии.
Замечателен облик перевала Цегеркер, который своей седловиной, имеющей вид длинного желоба, напоминает перевал Псеашхо, а перевал Клухор — озером у самого перевального окна.
После бесчисленных мелких притоков, из которых достойны упоминания, пожалуй, только Цегеркер, спускающийся с одноименного перевала, и Бурная, в Лабу слева впадает река Санчаро. Ее узкое ущелье покрыто безмолвным дремучим лесом с преобладанием кавказской пихты и восточной ели. Местами путь преграждают завалы деревьев, образовавшиеся вследствие схода лавин. В семи километрах от устья Санчаро, при впадении в нее речки Адзапш, раскинулась гигантская поляна, именуемая Поляной 7-го поста (некогда здесь располагался ветеринарный пост, контролировавший скот на пути из Карачая в Абхазию). Речка Адзапш более известна под названием Лаштрак (в переводе Кислая): в ее долине, в шести километрах от устья, имеется группа минеральных источников, вытекающих из небольшой травертиновой возвышенности и отличающихся высоким содержанием углекислоты. В двенадцати расположенных рядом лунках, диаметром с небольшую кастрюлю, вода словно кипит, затем по системе желобов объединяется в общий ручей, за перегибом склона обрушивающийся двумя мощными струями.
В 5 км выше Поляны 7-го поста ущелье Санчаро расширяется вновь, и тропа выводит из леса на еще более живописную поляну — Твамба, в глубине которой виден большой снежный мост на реке Санчаро с лентой водопада над ним. Рядом с водопадом поднимается тропа, направляющаяся к перевалам Аллаштраху (2728 м) и Санчаро (2602 м) на Главном Кавказском хребте. Эти два перевала вместе с расположенным над Санчарскнми нарзанами перевалом Адзапш (2492 м) образуют группу Санчарских перевалов.
Участок Главного Кавказского хребта, включающий в себя эту группу перевалов, представляет наиболее живописную часть Лабинских Альп, превосходящую по красоте далее верховья Лабы. Скалистые амфитеатры цирков, шлейфы снежников, многочисленные озера на привольных верхних террасах, покрытых альпийскими лугами или одетых камнем, главное — беспредельные панорамы горных цепей Абхазии, Карачая и Кавказского заповедника на территории Краснодарского края придают этим местам необыкновенное очарование. Санчарскому перевалу посвящено стихотворение Н. Тихонова:
Высоко в небе над Абхазией —
Санчарский перевал,
Там путник разве что с оказией
Случайно побывал.
Туда ведут лишь тропы узкие,
Опасные в ночи,
По ним текут туманы тусклые
И горные ключи.
Другие строки этого стихотворения помещены на обелиске, венчающем окно Сапчарского перевала. Они напоминают путешественнику о грозных событиях, свидетелями которых были эти горы в 1942 году и в начале 1943 года:
Здесь враг хотел пробиться в Грузию
Кратчайшей из дорог.
Огня и камня грозный узел он
Перерубить не мог.
Россыпи стреляных гильз и другие следы отгремевших здесь суровых боев и поныне сохранились на узкой каменистой перемычке Санчарского перевала...
Ниже реки Санчаро на небольшом, пятнадцатикилометровом участке в Большую Лабу впадают несколько притоков. Справа — крупный приток Пхия, что берет начало на одноименном перевале, ведущем в Архыз, и короткие, но многоводные речки Чорох, Большая и Малая Ажоги и Загеданка, которые стекают с юго-западных склонов западной части хребта Абишира-Ахуба. Слева — большие, бурные и стремительные притоки Макера, Мамхурц и Дамхурц. Они зарождаются на склонах Главного Кавказского хребта, и через их верховья перевалами Чмахара, Макера, Дамхурц можно пройти в Закавказье, в бассейн Бзыби.
Этот участок ущелья Большой Лабы от устья Пхии до устья Дамхурца носит название долины Загедана. Он лежит на высоте 1160—1850 м над уровнем моря, а окружающие его горные хребты достигают высоты 2400— 3000 м.
Как и Архыз, долина Загедана заключена между Главным Кавказским хребтом и хребтом Абишира-Ахуба, защищающим ее с севера и с северо-востока от холодных ветров. С запада же сюда приходят с Черного моря влажные воздушные массы, обусловливающие мягкий климат и богатую растительность.
Большую часть долины Загедана занимают дремучие елово-пихтовые леса. Пихты достигают здесь шестидесятиметровой высоты. Выше, у границы лесного пояса, пихтовый лес сменяется сосновым, а на затемненных крутых и каменистых склонах — еловым лесом. Пихтарник перемежается полянами с высокой травой, на которых раскинули кроны дикорастущие яблони и груши; последние нередко представлены столетними экземплярами. Ниже пихты сменяются буковым лесом. Здесь деревья поражают мощными стволами, прямыми, как колонны, покрытыми совершенно гладкой светло-серой корой. Крона этих великанов смыкается в не пробиваемый прямыми солнечными лучами потолок многометровой толщины.
Еще в начале этого века вся долина Загедана представляла собой первобытный, не тронутый человеком лес. Вот как описывает Загедан известный исследователь Кавказа Н. Я. Динник: «Здесь в действительности вы видите тот сказочный безмолвный лес, о котором в детстве слыхали в сказках и во многих местах которого еще ни разу не ступала нога человека. Долина, или, правильнее, ущелье Лабы, вообще узкое и скалистое, сразу расширяется, как будто именно для того, чтобы дать место девственному лесу, известному под именем Загедана. Он находится километрах в пятнадцати от истоков Лабы и со всех сторон окружен лабиринтом огромных скал, пиков и горных вершин, на которых даже летом лежит снег. Посредине Загедана течет Лаба. Она имеет шагов семьдесят в ширину и несет чистейшую голубовато-зеленую воду. Сверху Лаба представляется широкой блестящей зеленой лентой, извивающейся посредине леса. Местами, впрочем, лента кажется белой, это там, где вода, ударяясь о скалы и камни, пенится и разбивается на брызги».
В книге «Кубань и Черноморье» изданной в Краснодаре в 1927 году и составленной известными учеными и краеведами С. В. Очаповским, С. И. Борчевским, Г. Г. Григором, В. Т. Черным и другими, отмечается, что «долина Заагдана (устаревшая транскрипция названия Загедан.— В. Т.)... вероятно, единственное место в Европе (тогда Кавказ было принято относить к Европе. — В. Т.), где сохранились еще оазисы девственной природы, не тронутые рукой человека». Далее авторы пишут: «К сожалению, все эти красоты девственной природы скоро отойдут в область преданий: как раз правый берег Б. Лабы не вошел в территорию заповедника, и, следовательно, лесу угрожает опасность постепенного, систематического уничтожения».
В настоящее время в Загедане ведутся промышленные заготовки буковой и пихтовой древесины. Мощные тракторы волокут гигантские стволы к реке, по которой они сплавляются вниз к лесопильному заводу в селе Курджиново, где расположен большой домостроительный комбинат, выпускающий сборные дома и перерабатывающий ежегодно сотни тысяч кубометров загеданского леса.
В последние годы в научной периодике все чаще оспаривается целесообразность добычи древесины в горных районах ввиду крайне медленного восстановления горных лесов, а также потому, что горный лес более полезен для народного хозяйства в своем нетронутом виде, обеспечивая нормальный режим рек, благоприятный климат и плодородие почв. Тем более все это относится к такой жемчужине лесного мира, как сказочный Загедан.
С севера Загеданская котловина замыкается высоким Передовым хребтом, идущим параллельно Главному Кавказскому. Большая Лаба пропилила в нем узкий проход, именуемый Тамовским ущельем. При входе в него слева в Большую Лабу впадает река Закан, по ней уходит вверх тропа к перевалу Умпырь (2522 м), ведущая к одноименному кордону Кавказского государственного биосферного заповедника в долине Малой Лабы. В Та-мовском ущелье особенно примечательна теснина, в которой Большая Лаба суживается до четырех метров. С необычайной скоростью и грохотом проносятся здесь ее пенистые воды между красноватыми утесами, оттененными зеленью леса.
Ниже Тамовского ущелья Большая Лаба минует урочище Псеменовское, затем сильно расширяется, выходя в область невысоких (800—1000 м) предгорий, и сливается с Малой Лабой у станицы Каладжинской.
В отличие от Большой Лабы (верховья ее расположены в Ставропольском крае) Малая Лаба полностью находится в пределах Краснодарского края. Зарождается эта река на снежных склонах вершин Аишхо и на ледниках восточного склона горы Псеашхо, грозной вершины со склонами, со всех сторон увешанными глетчерами. В верховьях правых верхних притоков Малой Лабы — рек Безымянки и Цахвоа, разделенных хребтом Герцена, находится горная корона Краснодарского края — Кардывачский горный узел, орографически сложно построенный участок Главного Кавказского хребта. Здесь тесной группой стоят вершины резко выраженного альпийского типа — пирамидальная Акарагварта, пятибашенная Цындышха, по северной стене которой пролегает альпинистский маршрут одной из высших (4Б) категорий трудности, пик Кардывач Узловой (2А категории трудности), пик Лоюб. Первовосхождение на него по северо-восточной стене было выбрано краснодарскими альпинистами в качестве зачетного маршрута на первенстве Центрального совета студенческого добровольного спортивного общества «Буревестник». Вершины здесь имеют вид скалистых пиков, башен, игл, у основания их простираются ледниковые цирки. В этих цирках, а также на верхних террасах долин и в пазухах морен разбросано свыше пятнадцати озер. В их числе каровые озера, такие, как Утаенные, Северные, Синеокое; моренно-запрудные, как, например, снискавшее своей красотой всесоюзную славу озеро Кардывач; обвально-запрудные — в первую очередь озеро Инпси (иначе Дамхорс), расположенное в русле реки Цахвоа и окаймленное высокогорной тундрой.
Над местом слияния Малой Лабы и Цахвоа гордо высится украшенная сверкающими ледниками вершина Цахвоа (3346 м) на северной оконечности хребта Герцена. Это — высшая точка Краснодарского края.
Самый крупный приток Малой Лабы — Уруштен впадает в нее слева. Свое название (Уруштен в переводе означает Черная речка) он получил из-за темного цвета воды, который особенно заметен в его устье, по контрасту с голубовато-зелеными водами Малой Лабы. Начинается Уруштен на склонах горы Перевальной (2830 м) на Главном Кавказском хребте и первые пять километров течет по почти горизонтальной седловине перевала Псеашхо, у северной оконечности которой в него впадает справа река Холодная, берущая начало на висячем леднике горы Северный Псеашхо. Здесь, на месте существовавшего (до создания заповедника) ветеринарного поста, расположился туристский лагерь Холодный. В дни Отечественной войны сюда после тяжелых боев на Ма-стаканских полянах, венчающих водораздел между Уруштеном и Малой Лабой, отошло минометное подразделение нашей армии. Неоднократные ожесточенные попытки немцев пробиться через перевал Псеашхо к Черноморскому побережью пресекались огневым заслоном четырех минометов, и фашистам так и не удалось пройти дальше лагеря Холодный. О подвиге защитников перевала Псеашхо напоминает чугунная плита обелиска, воздвигнутого на территории лагеря.
Ныне лагерь Холодный служит кульминационной вехой для туристов, идущих плановым маршрутом через перевал Псеашхо. Поднявшись сюда, они вправе считать, что основной набор высоты у них «в кармане»: наутро останется лишь пройти пологий пятикилометровый желоб седловины, выйти на знаменитый Бзерпинский карниз — устроенный природой балкон над сбегающими к морю южными склонами Главного хребта, и начать спуск к Красной Поляне. Для более же серьезных походов — к ледникам вершины Северный Псеашхо и самому сложному и красивому в крае перевалу Мраморному, лагерь Холодный является исходной базой. В 1972 году здесь стартовала первая краевая горная туриада, в штабном отряде которой мне довелось работать. Привожу записи из походного блокнота, отражающие подъем на перевал Псеашхо «против шерсти» — со стороны Красной Поляны, штурм перевала Мраморный и последующий ход туриады:
«Тропа взвивается все круче вверх. Если бы не корни пихт, покрывающие ее густой вязью, приходилось бы подниматься, вгрызаясь клювом ледоруба в грунт. А так ставишь ногу на вросшую в землю ветвистую лапу, как на ступень, и приглядываешь себе следующую ступеньку.
Жарко. Пот заливает лицо и капает с кончика носа. Хорошо, что никто этого не видит: каждый, идущий впереди или сзади, до предела сосредоточился на процессе подъема. Тяжелый рюкзак вынуждает смотреть преимущественно под ноги. И парадоксальными кажутся в такую жару россыпи крупных градин (каждая — величиной чуть ли не в черешню) под лопухами борщевика с обеих сторон от тропы. Ночью была сильная буря: гроза и град. Сейчас сияет утреннее солнце, но градины не торопятся таять: здесь, на высоте 2000 м над уровнем моря, лед у себя дома, хотя вокруг пока лес.
Иногда удается поглядеть вокруг. Вверх наперебой убегают черные от пихтарника и острые, как нож, хребты. Круто ниспадая, они сами напоминают опущенные ветви пихты. В этом разгадка красоты ландшафта: орнамент повторяет общие контуры здания. Между хребтами залегли ослепительно белые облака. То ли чернота хребтов оттеняет их, то ли голубизна отмытого ночным дождем утреннего неба, только они кажутся самым совершенным воплощением первозданной чистоты.
Мерный стук наших каблуков вместе с терпеливым сопением носов внезапно тонет в стремительном гвалте, топоте, женском смехе и веселых возгласах. Это навстречу нам с перевала Псеашхо — крупнейшей артерии планового туризма в нашем крае — спускается очередная группа туристов-«плановиков». Их нетрудно узнать. Во-первых, их всегда много, человек двадцать. Во-вторых, в их среде почему-то всегда преобладают девушки. В-третьих, плановых туристов отличает завидно малый размер рюкзаков: по маршруту они идут от приюта к приюту, не неся с собой ни спальников, ни палаток. Наконец, их можно узнать по специфической манере держать руки на груди (словно оратор в парламенте). Дело в том, что в большинстве своем плановые туристы — люди, впервые в жизни надевшие рюкзак; даже маленький, он угнетает их, и они непрерывно оттягивают лямки руками, стремясь доставить облегчение плечам. Нельзя, однако, не заметить, что эта привычка может оказать дурную услугу при потере равновесия на горной тропе.
Успешно одолевшие перевал девушки снисходительно посмеиваются над нашим тяжело бредущим вверх отрядом. А нам и в самом деле невесело: за спиной палатка, спальник, веревка и двухнедельный запас еды. Мы — это штабной отряд первой краевой горной туриады, и транскавказский перевал Псеашхо (изюминка планового маршрута!) для нас — увы — только не представляющий технического интереса подход к поляне близ лагеря Холодного, на которую с разных сторон стекаются горные туристы из девяти городов края, чтобы принять участие в туриаде. Отсюда после ее открытия группы разойдутся по разным маршрутам, чтобы через две недели встретиться в абхазском курорте Авадхара, расположенном на самой границе с Краснодарским краем.
...Пролетели дни, проведенные в общем лагере. Штабной отряд, состоящий из 12 человек, разделился на три части, чтобы проконтролировать одновременное прохождение различных перевалов группами туриады.
Мне повезло: мой путь лежит через перевал Мраморный— самый трудный и красивый перевал в крае. По пути к нему преодолеваем многоэтажие висячих долин, отделенных друг от друга крутыми склонами, покрытыми тундровым криволесьем или снежниками. В одной из них сбрасываем тяжелые рюкзаки, причем один чуть не падает на голову хозяйке этих мест — змее Казнакова. Знаменитая кавказская гадюка не жалит исподтишка: в прыжке-атаке она может достигнуть груди человека. Но на этот раз она удаляется в сознании собственной силы, «включив» все сигналы предупреждения: непрерывно шипя и сверкая в росистой траве своей геральдикой — цепочкой ярко-оранжевых ромбов.
Поднимаемся в последнюю из висячих долин по рододендроновым зарослям. И внезапно перед взором возникает сверкающий льдами Мраморный.
И вот рододендрон
Под снегом схоронен,
А в небе, где искрится пик,
Ты видишь перевал
Левее черных скал,
С которых ползет ледник.
Это слова из песни нашего менестреля, молодого преподавателя французского языка из Кубанского университета Владимира Борботько. Великолепный знаток всех закоулков горного Закубанья, он ухитряется сочетать в своих песнях поэтическую любовь к природе родного края с документальной точностью ее описания.
Перед преградившим наш путь снежным занавесом Мраморного перевала останавливаемся. У нас есть время: мы должны пропустить вперед идущие сюда группы и выполнить роль замыкающих. Сергей Дудко, художник-альпинист, прямо на нижней, пологой части ледника устанавливает свой мольберт. Ледник не впервые служит ему студией. Я с аспирантом Гусаковым поднимаюсь на окрестный склон для выполнения наблюдений (одна из делей туриады — всестороннее описание и классификация интересных в спортивном отношении перевалов нашего края). Поднявшись на несколько десятков метров, оборачиваюсь на крики из «студии». По отвесным полукружиям ледника галопирует мишка! Он несется стремительнее стрелы. Кажется, что центробежная сила прижимает его к стенке ледника, как мотоциклиста в цирке. Трудно преодолеть привычную с детства догму о неуклюжести косолапого, и лихач ледяного трека поначалу кажется нам снежным барсом. И только когда он пролетает в нескольких десятках метров от нас, отпадают последние сомнения относительно его личности. Забегая вперед, отмечу, что в этот же день наши группы, пересекая ледник соседнего перевала Строитель, видели на нем такого же косматого виртуоза-спортсмена.
Закончив работы, поднимаемся к перевальному окну Мраморного. Снежник очень крут, приходится идти в три такта: вонзаешь впереди себя ледоруб, затем переставляешь одну за другой каждую из ног. Здесь нельзя позволить себе роскошь оступиться: сразу окажешься в самом низу, ободранный снегом, как наждаком, или, что совсем уже плохо, вынесет на «бараньи лбы» — отполированные ледником скалы. Но вот и окно. 8 часов вечера! Очень неблагоприятный час для начала спуска. Решаем, однако, использовать для этой цели последние крохи светлого времени. Вниз уходят крутые скалы; сверху они кажутся совсем отвесными и непроходимыми. В непосредственной близости из-за скальных уступов на нас глядят любопытные туры — непреодолимое желание постигнуть смысл наблюдаемого прямо-таки сковало их...
Вот и темнота. Дальше двигаться нельзя. Обосновываемся на скальной полочке площадью немногим более квадратного метра. Нас ожидает, выражаясь профессионально, холодная ночевка. Это значит, что невозможно воспользоваться палаткой. Устраиваемся поуютнее. Чтобы убить время, начинаем считать спутники, которые всегда видны в большом количестве в чистом горном небе. Все выдохлись, не хочется двигаться. И вдруг Володя Гусаков, уставший в этот день больше всех, спросив разрешения у старшего, уходит вверх по скалам с двумя пустыми фляжками в карманах. Он видел во время спуска крохотный родничок. Вскоре Володя возвращается из тьмы, неся с собой воду, которая полностью примиряет нас с действительностью.
В половине четвертого утра, при первых проблесках зари, бой возобновляется. Мраморный долго не хочет выпускать нас вниз, морочит нам головы лабиринтом своих скал и крутых кулуаров, заканчивающихся непроходимыми каньонами с водопадами. Но вот мы на нижних снежниках перевала, а затем и в дебрях субальпики — высокотравья, легко скрывающего в себе всадника с лошадью. Здесь труден каждый шаг. В этой траве душно, ноги ставишь наугад, они попадают то в воду, то на скользкие камни. Ученые называют эти заросли зоной гигантизма, а раздраженные туристы — куширями.
Вслед за Мраморным мы прошли другие категорийные перевалы: Пешеходный, Чернореченский, Кардывач и Тринадцати. Всюду ледники, осыпи, морены и многочисленные озера, наперебой состязающиеся в синеве. Быть может, не все знают, что уголок Краснодарского края, вклинившийся между Абхазией и Карачаем, изобилует многочисленными живописными озерами, в синей воде которых зачастую все лето плавают белые и зеленые льды.
В самом конце маршрута нам удалось сделать перво-прохождение в Кардывачском горном узле. Первой на новый перевал взошла студентка Краснодарского политехнического института, секретарь штаба туриады Ирина Красновид. Под проливным дождем мы сложили на нем тур и начали спуск в густом тумане, щедро озаряемом зигзагами молний. Сыпал град, склоны откликались на раскаты грома грохотом камнепада.
На леднике гроза
Слепила нам глаза,
Трепал нас град, жестокий шквал.
Я не забуду, знай,
Как брали, старина,
В туман мы этот перевал.
Новый перевал — новые туристские ворота нашего края — с абхазской стороны приводят в тот же цирк, что и перевал Тринадцати. Мы отнесли его к 1А категории трудности и назвали именем «Туриады-72».
Но вернемся в лагерь Холодный и верховья Уруштена. Последующие за рекой Холодной его притоки — Синяя, Имеретинка (с притоком Челипси, берущим начало на одноименном леднике), Аспидная, Ходжибий, Бамбачка, Трю. Слева долину Уруштена ограничивает хребет Дзи-таку, затем один из трехтысячников Краснодарского края вершина Уруштен, далее к северу — хребет Аспидный и гора Джуга. Все эти горы отделяют бассейн Уруштена от бассейна Киши, притока реки Белой. На востоке водораздельная цепь между долинами Уруштена и Малой Лабы состоит из хребта Псеашхо, хребта Алоус с высшей точкой 2954 м, Мастаканских высот, вершины Ятыргварта (2761 м) и «столового хребта» Скирда. На одной из гор этого водораздела, входящей в систему Мастакана, мемориальная доска с надписью, укрепленная на каменной глыбе: «Осенью 1942 года 4-я фашистская дивизия «Эдельвейс» рвалась к морю. Здесь на горе Ацарфа ей преградила путь 2-я рота 174-го горно-стрелкового полка. На поляне, вокруг этой скалы, разгорелось жестокое кровопролитное сражение. Советские воины стояли насмерть и, попав в окружение, погибли. Последним в неравном бою пал старший сержант комсомолец Иван Киселев».
Рядом проходит тропа на Алоусский перевал, которая связывает лагерь Уруштен, расположенный на реке Уруштен близ устья Аспидный, с кордоном Умпырь в долине Малой Лабы. Вверх по Аспидной от лагеря Уруштен также уходит тропа, ведущая в западную часть Кавказского государственного заповедника: в долину реки Киши и далее по хребту Пастбище Абаго — в Гузерипль.
Весь бассейн Малой Лабы выше устья Уруштена, включая сюда, таким образом, верховья самой Малой Лабы и — целиком — долины Уруштена, Цахвоа, Безымянки и ряда других рек, входит в состав Кавказского государственного биосферного заповедника. Однако к этому заповеднику отнесены также верховья другого крупного кубанского притока — реки Белой — вместе с долинами впадающих в него рек Киши, Молчепы, Чессу, Бирюзовой, а также верховья ряда рек Русского Причерноморья — Мзымты, Сочи, Бзыча, Шахе. По этой причине мы сочли целесообразным выделить рассказ о Кавказском заповеднике в отдельную главу, «пограничную» между главами о Белой и Лабе.
Миновав Умпырскую поляну, Малая Лаба сразу попадает в теснину Шах-Гиреевского ущелья, которое по праву считается самым красивым участком ее долины. В девяти километрах от выхода из теснины расположен поселок Псебай, один из ведущих центров лесообрабатывающей промышленности и активного туризма в Краснодарском крае (здесь находится турбаза «Восход», которая зимой работает как горно-лыжная база). Над поселком поднимаются три скалистые вершины (имеющие распространенное в Краснодарском крае название — Шаханы); средняя из них несет на себе примету времени — мачту телевизионного ретранслятора. К югу от поселка видна многоплановая панорама Кавказских гор, среди которых особенно интересна вершина Дженту (2911 м). Она сильно выдвинулась к северу сравнительно со своими соседками, и благодаря этому с нее в хорошую погоду прекрасно виден Эльбрус, отделенный почти двумя сотнями километров и всеми описанными выше ущельями притоков Кубани.
В прошлом веке вблизи места, где расположен Псебай, был вырыт из фортификационных соображений канал, который должен был выполнять роль рва. Часть воды из Малой Лабы пошла по этому руслу, оно расширилось и углубилось — так возникла речка Псебайка, один из нынешних рукавов Малой Лабы.
От Псебая до места слияния Малой и Большой Лабы всего около 20 км, и на этом расстоянии река успевает принять еще только один большой приток — Андрюк. Возникающая в результате слияния Лаба многоводна и широка, ее местами каменистое, местами крупногалечное русло разбивается на рукава, образуя многочисленные островки.
Наиболее крупные притоки Лабы — Чамлык, впадающий справа, Ходзь, Чехрак, Фарс, Гиага и Псенафа — с левой стороны.
В нижней своей части Лаба служит восточной и северо-восточной границей Адыгейской автономной области; между низовьями Лабы (по-адыгейски — Ляб) и реки Фарс с давних времен обитало одно из адыгейских племен — чемгуй (иначе — темиргой). Миновав ряд населенных пунктов, крупнейшие из которых (перечисляем по ходу течения реки) село Мостовское, станица Зассовская, Лабинск, станица Родниковская, Курганинск, аул Кошехабль, станица Темиргоевская, Лаба впадает в Кубань напротив Усть-Лабинска.
.
