В верховьях Кубани
автор материала Тихомиров В.Р.
Если вам доводилось видеть вблизи Эльбруса слияние грохочущих вод Уллу-Кама и Учкулана, откуда, собственно, и берет свое начало Кубань, то вы, увидев ту же Кубань недалеко от Славянска или Варениковской, никогда не скажете, что перед вами одна и та же река.
Семен Бабаевский
Итак,
голубым ручейком Кубань выбирается из-под ледника Уллу-Кам, стекающего с
западного склона Эльбруса. Так как Эльбрус и Казбек — две вершины, которые
делят Кавказ на Западный, Центральный и Восточный, то и реке Кубани
принадлежит значительная роль в этом, как говорят географы, районировании:
все реки, все воды северного склона всего Западного Кавказа принадлежат
кубанскому бассейну.
Но верховья Кубани — это не только граница между Западным и Центральным Кавказом. Весьма примечательны они и в этнографическом отношении. Расположенные в углу, образованном Главным Кавказским хребтом и отрогом Хотю-Тау, соединяющим этот хребет с Эльбрусом, они находятся в самом стыке трех интереснейших исторических областей Кавказа — Карачая, Балкарии и Сванетии.
Горная страна Карачай, входящая в состав Карачаево-Черкесской автономной области, целиком лежит в пределах кубанского бассейна. Она простирается от Эльбруса до границ Краснодарского края, захватывая восточный краешек Кавказского государственного биосферного заповедника. Границы между краями, областями, расчерченные на карте, обычно не ощутимы на местности: разве что у шоссе, пролегающего но чистому полю, поставлен межевой знак для сведения окружающих. У Карачая — не так: большая часть его границ проходит по самым гребням Главного Кавказского хребта или его отрогов. Находясь здесь, можно стоять одной ногой в Карачае, а другой — в Сванетии или в Абхазии, видеть сразу и Северный Кавказ, и Закавказье, и иногда даже два разных неба, ибо нередко облака бьются об одну сторону хребта, будучи не в состоянии перевалить через него.
Карачай — самая красивая часть высокогорного Кавказа: достаточно сказать, что она включает в себя такие уникальные в ландшафтном отношении районы, как Лрхыз, Теберда-Домбай, Узункол. Рекреационные ресурсы (то есть возможности развития туризма, горно-лыжного спорта, альпинизма и других видов отдыха) этих жемчужин высокогорья использованы пока (за исключением Домбая) далеко не полностью. Облик Карачая — крутые ледники, низкая снеговая линия, могучие хвойные леса, пышная субальпийская растительность и удивительная прозрачность кубанских притоков. Но эта природа, радушная к путнику в августе, когда здесь царит устойчивая солнечная погода, или в сезон горно-лыжного спорта, нередко бывает весьма суровой с теми, кто здесь живет постоянно. Продолжительные снегопады, внезапные метели, ненастная весна, паводки горных рек, лавины и сели — разрушительные грязевые потоки — вот что выпадает нередко на долю аборигенов. И представляется, что характер карачаевцев во многом сформирован этими суровыми, величественными горами.
С местным населением туристы встретятся в альпийской зоне, на подступах к перевалу. Как правило, выше границы леса располагаются летовки карачаевских пастухов— коши: незатейливые срубы или просто палатки из бурок и кусков толя. Гостеприимство их хозяев незабываемо. Это — неизменно радушные, приветливые, благожелательные и немногословные люди, сразу покоряющие сердца какой-то особенной скромностью и миролюбием. (Интересно отметить, что эти черты и характера карачаевцев давно обратили на себя внимание путешественников и исследователей. Русский академик Генрих-Юлиус Клапрот, странствовавший здесь в 1808 году, писал, что «по мягкости нравов они превосходят всех соседей».)
Обстановка на коше интересна сочетанием деталей древнего пастушеского быта с приметами нового времени. В центре коша, под дымоходным отверстием в крыше, висит на цепи огромный «сынджир» — многозубый крюк, на который вешают казан, а пламя очага отражается в никелированных боках сепаратора последней конструкции. На подпирающем край навеса традиционном «быкы» (кол с ответвлениями в виде рогов) висят рядышком «мая» — сычуг ягненка, служащий сырной закваской, и великолепный призматический бинокль — непременная принадлежность всякого коша. Вечером после традиционного айрана (специфический кисломолочный напиток) и сыра здесь можно услышать музыку из портативного магнитофона или транзисторного приемника; но весьма часты здесь и своеобразные мелодии сибизаги — дудки, сделанной из старого ружейного ствола.
...Пылает огонь в очаге, блестя искорками в глазах смирно лежащих огромных волкодавов, приученных с почтением относиться к гостю. Льются неторопливые рассказы пастухов, вспоминающих предания об алмасты — снежном человеке. Сказочного алмасты якобы можно приручить и заставить выполнять любую домашнюю работу, если припрятать клок его шерсти. Но если алмасты случайно его найдет, то может взбунтоваться, натворить бед и убежать в горы.
Еще больше хлопот доставляет людям голова «эмегона» (великана) Джель-Мауса, некогда отрубленная нартом (богатырем) Киллы. Отрубить он ее отрубил, а вот умертвить не смог. Вот и замышляет она погубить род людской, пытаясь проглотить луну.
В дореволюционные времена, рассказывал мне чабан Ассали, когда в народе были сильны суеверия, при каждом начале лунного затмения карачаевцы хватали ружья, трещотки, тазы и стуком, криком, выстрелами будили собак нарта Киллы, чтобы они тут же оттащили кровожадную голову Джель-Мауса от бедняжки луны.
...В горах Карачая такое множество интереснейших маршрутов, такое обилие разнообразнейших по облику и по технической сложности перевалов, что сюда можно возвращаться каждое лето вновь и вновь — в течение десятилетий. Так случилось и в моей жизни, о чем я не жалею. Дороги в эту горную страну ведут через поселок Архыз, через молодой современный город Карачаевск, расположенный на самой стрелке слияния рек Кубани и Теберды, и далее, к склонам Эльбруса, через аул Учкулан, свято хранящий память о своем почетном гражданине, прославленном краснодарце офтальмологе С. В. Очаповском. Ближайшие к Краснодарскому краю «ворота» Карачая —это Псебай. Стоит прилететь туда самолетом и пересечь невысокий водораздел между Малой и Большой Лабой, и вот вы уже в селе Курджиново, на карачаевской земле, на пути в сказочный Заге-дан и к перевалам Санчарской группы...
Но вернемся к верховьям Кубани.
Точка истоков Кубани — оконечность ледника Уллу-Кам — расположена высоко в горах: ее отметка 2965 м. Пустынное дикое ущелье Уллу-Кама замыкается сверху гигантской стеной вершины Кюкюртлю-Баши (4623 м) — отрога Эльбруса. Ее верхние зубцы имеют округлые сглаженные формы, характерные для застывшей лавы,— они напоминают щиты уснувших волшебным сном богатырей... Альпинистский маршрут по этой стене с последующим заходом по западному плечу Эльбруса на его западную вершину относится к высшей категории трудности 5Б (в то время как трудность обычного «классического» пути на Эльбрус оценивается по той же шкале всего в 2А). У своего истока Уллу-Кам (Кубань) имеет вид узкого говорливого ручейка, который нетрудно во многих местах перейти по камешкам.
Пройдем, следуя за ним, вниз по ущелью от ледника Уллу-Кам. Вот на левый берег по каменистому гребню спустилась тропа с перевала Хотю-Тау, ведущего в оживленное Приэльбрусье— долину Баксана, в Балка-рию. Дальше идем вниз по этой тропе с незначительным уклоном около километра. Затем Уллу-Кам отходит от тропы, исчезая в глубоком каньоне, а тропа зигзагами — к огромному альпийскому лугу, с которого влево открывается вид на широкое горное ущелье, замыкающееся ослепительно белыми горами. Это — ущелье реки Уллу-Озень, первого крупного притока Уллу-Кама (выше в него впадают лишь крохотные ручейки), а луг, где сливаются Уллу-Кам и Уллу-Озень, известен под названием поляны Ворошилов кош. Название это возникло в 30-е годы, когда здесь находился кош колхоза имени К. Е. Ворошилова. В последние годы пастухи не всегда располагаются здесь на лето, так как в 3 км ниже по реке имеется большой утепленный кош.
Многие авторы именно место слияния Уллу-Кама и Уллу-Озеня считают началом Кубани. Другие предпочитают и образовавшийся от слияния поток до впадения в него большой реки Учкулан, именовать Уллу-Камом, считая, что Кубань начинается здесь. За последнее тысячелетие название реки менялось более трехсот раз. Это подтверждается литературными источниками, архивными и картографическими документами. Большинство античных авторов упоминает нынешнюю Кубань под названием Антикес. Версия перевода этого наименования с древнегреческого языка (Осетровая) связывается с тем, что во времена Босфорского царства в низовьях Кубани был развит промысел осетровых пород рыб, причем продукция этого промысла вывозилась не только в Грецию, но и на Аппенинский полуостров. Следующее из наиболее распространенных названий Кубани — Вардан — встречается впервые у Птолемея и с различными искажениями повторяется вплоть до XIX века. Переводится этот топоним по-разному — Река дождя или Широкая река — в зависимости от точки зрения авторов, приписывающих ему санскритское, кельтское и т. д. происхождение. А нынешнее наименование реки также дедуцируется неоднозначно — либо от древнегреческого Гипанис (Лошадиная), что связывается с босфорским культом «Фракийского всадника», либо от карачаево-балкарского слова «къобан», переводимого как взбешенная или мчащаяся. Существует также версия, отталкивающаяся от ираноязычного Гупана (Остающаяся под покровительством богов). Другие авторы производят гидроним «Кубань» от слова «куба» (бледный — у на-гайцев, сероватый — у морцев, бледно-желтый — у казахов). Некоторые ученые полагают, что нынешний гидроним представляет собой заключительное звено топонимической цепи, восходящей к древним булгарам середины первого тысячелетия нашей эры. Ранняя форма этого гидронима — «Кофен» — восходит, по их предположению, к общеэгейскому кофу (вода, река, речка).
Нельзя утверждать, что все процитированные переводы являются бесспорными. Но остается несомненным факт, что ни одна река в пределах СССР не имеет столь длинного перечня имен, даже Волга, судя по последним изысканиям, имеет их не более ста.
В верховьях Кубани и ближайших к ним притоков — Уллу-Озеня, Восточного Кичкинекола, Чирюкола и Узункола — много ледников. Здесь их насчитывается 155 (без ледников Эльбруса) с общей площадью оледенения 95 км2, из которых 20 относятся к первому разряду— ледники Уллу-Озень, Талыч-Хан, Морды, Чунгур-Джар, Кичкинекол и другие. Через них ведут сложные перевальные пути из Карачая в Балкарию, Сванетию и Восточную Абхазию. Спуск в карачаевскую сторону с некоторых из этих перевалов (Хотю-Тау, Хасай-Кой-Сюрульген, Азау) выводит прямо на поляну Ворошилов кош, так что после блужданий в лабиринте трещин и в снежных полях эта поляна кажется вдвойне обетованной землей — и как начало Кубани, и как «зеленая гостиница» — место для отдыха, где наконец можно поставить палатку не на льду, снегу или камнях, а на веселом травянистом ковре.
В конце поляны — кладка. Переходим по ней на правый берег Кубани и идем вниз по реке красивым лесистым берегом. Через 3 км — большой кош. На противоположном берегу реки виден вход в ущелье реки Восточный Кичкинекол. В верховьях этого ущелья большой ледник Талыч-Хан и перевал Чипер-Карачай (3292 м) — калитка между Карачаем и Сванетией. Он ведет в живописную долину реки Ненскрыры — притока реки Ингури.
От устья реки Восточный Кичкинекол до первого населенного пункта на реке Кубань — аула Хурзук — 25 км. На этом пути особенно интересно место вблизи впадения в Кубань следующего крупного левого притока Чирюкол (кстати, все основные притоки Кубани впадают в нее с левой — горной — стороны): в этом месте Кубань на некотором протяжении течет под землей.
Аул Хурзук производит впечатление сохранившимися здесь старинными саклями, срубленными из сосновых бревен, с плоскими, заросшими травой крышами, а также грозной башней древней крепости, возвышающейся неподалеку на крутой скале. С тесных улочек Хурзука, ограниченных заборами из крупных камней и арыками для поливки сенокосов, виден Эльбрус...
Аул Хурзук используется туристами как исходный пункт для походов к перечисленным выше ледникам и перевалам в верховьях Кубани. Кроме того, из него ведет интереснейший маршрут, огибающий Эльбрус с севера. Он проходит перевалами Балк-Баши (3690 м) и Бурун-Таш (3012 м) через безлесное плоскогорье Сы-дырлар мимо крупнейших ледников Эльбруса — Уллу-Чиран и Кара-Чаул и затем перевалом Кыртык-Ауш (3242 м) спускается в Балкарию.
В 3 км ниже аула Хурзук при впадении в Кубань мощного притока Учкулана находится аул того же названия. Вместе с аулами Хурзук, Джазлык, Даут и Карт-Джурт (в переводе — Старая Родина) аул Учкулан относится к числу старейших карачаевских поселений. Отсюда карачаевиы впоследствии расселились и к западу— в районы Теберды и Архыза. Поэтому в краеведческой литературе верховья Кубани часто называют Старый Карачай (иногда — Большой Карачай).
Из Учкулана за два дня можно дойти до Теберды — высокими и живописными, но исключительно простыми перевалами Карачай-Ауш (2950 м) и Эпчик (2900 м). Этот путь доступен семейным туристским группам с детьми младшего школьного возраста.
Здесь (как, впрочем, и на любых других тропах Карачая) путешественники, проходя мимо высокогорных совхозных кошей, познакомятся с гостеприимством карачаевцев, смогут наблюдать вблизи напряженную жизнь современного пастбища: увидеть, как лихие наездники, проносясь по горным склонам, отделяют молодняк от основного стада (вопреки страстному желанию обоих поколений остаться вместе), как им помогают неправдоподобно огромные волкодавы. На период летних каникул к пастухам обычно приезжают помогать их дети, и нередко в бинокль можно увидеть на далеком склоне девушку-школьницу или подростка на коне, а загорелый джигит в войлочном сомбреро, которого, кажется, нельзя вообразить себе вне гор, оказывается аспирантом московского вуза. На самых верхних склонах — прямо на седловинах перевалов и даже выше перевальных окон — путники увидят большие стада гималайских яков, которых разводят теперь в Карачае.
...От языка ледника Уллу-Кам, из-под которого вытекает Кубань, до ее устья 971 км.
