ЗАЩИЩАЯ НЕБО ТУАПСЕ
перейти к содержанию книги :: перейти к содержанию раздела
М. А. КУРОВ
бывший командир 3-й батареи 21-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона
Туапсе не был ни известным морским портом, ни приграничной крепостью. Но военная судьба превратила этот город в бастион поистине стратегического значения, за который в течение пяти месяцев — с середины августа и до конца декабря 1942 года — сражались войска Черноморской группы войск. Славную боевую страницу в историю обороны Туапсе вписал 21-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион Резерва Главнокомандования, сформированный в августе 1942 года. Первым командиром его был майор Г. Г. Дыриков. Я командовал в этом дивизионе 3-й батареей.
Проделав длинный путь по железной дороге до Красноводска, а затем Каспийским морем до Баку, после небольшого отдыха мы совершили марш до Поти, где погрузились на танкер «Туапсе». Морской переход был очень тяжелым. Штормовые волны, достигавшие 7—8 баллов, бросали корабль с борта на борт. Более половины орудийных расчетов временно были выведены из строя.
В Туапсе прибыли в первой половине дня 4 сентября 1942 года. Танкер встретил командир Туапсинской военно-морской базы контр адмирал Г. В. Жуков. Он поздравил нас с благополучным прибытием, кратко объяснил обстановку и приказал командиру дивизиона как можно быстрее произвести разгрузку боевой техники, пока стоит плохая погода и не ожидается налета вражеской авиации.
До прибытия нашего дивизиона в Туапсе не было ни одной зенитной части. И враг этим постоянно пользовался. Он нагло совершал воздушные налеты, производя прицельное бомбометание. Небольшой город был почти полностью разрушен. Мы быстро поставили свои батареи на огневые позиции. Разместились в следующем порядке: батарея старшего лейтенанта П. Д. Шкреды — в порту, лейтенанта С. С. Мардера — на берегу реки Туапсинки, около электростанции, лейтенанта Е. Г. Мосолова — на шоссе, при выходе из города. Такое расположение позволило прикрыть город и порт от налетов авиации со всех сторон и, главное, не дать возможности нанести удар по нефтепроводу, идущему от электростанции параллельно Туапсинке.
Не успели мы вырыть орудийные окопы и замаскировать их, как разведчики доложили о том, что к городу со стороны моря приближаются более 50 бомбардировщиков. Все батареи открыли заградительный огонь. Фашистские самолеты были вынуждены развернуться. Не дойдя до цели, они стали сбрасывать бомбы в море и на склоны гор. В этом бою, продолжавшемся 25 минут, батарея П. Шкреды сбила четыре бомбардировщика, С. Мардера — два, зенитчики Е. Мосолова—два. Особенно метко вели огонь орудийные расчеты сержантов В. Смирнова, В. Мацкевича, К. Матвеева. Умело действовали наводчик Гаврилов, заряжающие Абрамов и Неверов.
После такой неожиданной встречи фашисты уже не рисковали снижаться до 1500 метров. Теперь они сбрасывали бомбы с высоты 4000 метров. Вражеские бомбовозы днем и ночью штурмовали город. Прожекторов у нас не было, и мы ночью вели только заградительный огонь. Это изматывало бойцов. Тратилось много снарядов, а эффективность огня не всегда оказывалась высокой.
Среди личного состава дивизиона было много кубанцев из Усть-Лабинского района, из станиц Варениковской, Холмской. Мужественно защищали родную землю рядовые Носов, Кузьминский, Албеков, Титов, Вакулин. Даже получив ранения в боях, они отказывались от лечения в госпитале и оставались в строю. 5 сентября во время налета вражеской авиации на товарную станцию батарея С. Мардера открыла огонь. Комсомольцы-наводчики из станицы Холмской Семенов и Пухов сбили два самолета. За это они были награждены орденом Красной Звезды.
Для усиления противовоздушной обороны города и порта в первой половине сентября прибыл зенитный артиллерийский полк 76-мм орудий. За исключением командира полка и нескольких офицеров он состоял из женщин. Мощь огня резко возросла, однако враг налетов на город не прекратил. К 25 октября активность его авиации даже немного усилилась. Группами до 25 бомбардировщиков каждые 15 минут враг стремился нанести удар по городу и товарной станции.
27 сентября было солнечно, тихо. В восемь часов разведчики Носов и Ломов доложили: прямым курсом на товарную станцию идут 38 бомбардировщиков под прикрытием 4 истребителей. Первой открыла огонь батарея П. Шкреды, затем заговорили батареи С. Мардера, В. Маслова и женского полка. Встретив мощный отпор, самолеты изменили курс и, сбросив бомбы, стали уходами дить в сторону моря. Расчеты сержантов Мацкевича и южно Гурова прямыми попаданиями сбили три и подбили один самолет противника. Мы, признаться, поначалу не очень то надеялись на женщин-зенитчиц. Мол, какие из них артиллеристы? Но этот бой окончательно развеял наши сомнения: батареи женского полка сбили четыре самолета.
5 октября. Сплошной туман. Моросящий дождь. В два часа ночи со стороны Поти вдоль берега на низкой высоте появилась «рама» — вражеский самолет-разведчик
«фокке-вульф». Он сделал разворот в порту и сбросил на парашютах осветительные бомбы. Вмиг из темноты ночи вырисовались горы, порт, даже стали заметными небольшие волны моря. Взвод под командованием лейтенанта Климовского из батареи П. Шкреды открыл огонь по самолету, осветившему и самого себя. Несколько залпов
рога) дали зенитчики. Бронированная «рама» не падает. Дали еще. Самолет сначала начал набирать высоту, а затем, окутанный пламенем, камнем рухнул в море. Расчеты Авдеева и Бирюрова, радуясь победе, поздравляли комсомольца Вилкова — лучшего наводчика. Все решили, что это благодаря метким выстрелам парня из станицы Абинской загорелся вражеский самолет-разведчик.
Зенитчикам приходилось тщательно маскировать боевую технику. Батарея Е. Мосолова, например, трижды меняла огневую позицию. Дело это нелегкое. В течение ночи на новое место надо было перевезти орудия, снаряды, вырыть орудийные окопы, хорошо их замаскировать. Кроме того, мы создавали на склонах гор ложные батареи, штурмуя которые авиация врага расходовала сотни бомб. В свободное от боев время с орудийными расчетами проводились занятия по взаимозаменяемости номеров. Большое значение придавалось подготовке наводчиков, от высокого мастерства которых зависел успех боя. Их подбирали, как правило, из наиболее смелых и опытных артиллеристов. Это способствовало повышению боевой мощи зенитных батарей.
...Через несколько суток снова в два часа ночи послышался сильный гул со стороны моря. Волна зловещего рева все быстрее катилась к городу. От сильной вибрации даже котелки, подвешенные в блиндажах, стали падать на землю. Разведчики Постников и Круглов, находившиеся в центре огневой позиции, доложили, что приближается большая группа самолетов. Сделав разворот над склонами гор, гитлеровские бомбардировщики сбросили осветительные бомбы в районе нефтепровода. Когда насчитали семнадцать «хейнкелей», наблюдатели бросили считать бомбовозы. Батареи открыли огонь по первому сектору (город был разбит на четыре сектора). Встретив мощный огонь, вражеские самолеты разделились на три группы. Не сбросив ни одной бомбы, они легли на обратный курс.
Мы были убеждены, что самолеты скоро снова появятся, чтобы нанести удар. И верно, через 15 минут со стороны горы Индюк они появились на высоте 4000 метров. Батареи женского полка первыми открыли по ним огонь и подожгли три «хейнкеля». Батареи Мосолова, Фильченко и Шкреды открыли огонь по отделившейся группе самолетов. Метким огнем зенитчиков было сбито еще четыре бомбовоза. Один из них упал прямо в реку Туапсинку. Особенно отличились в этом бою наводчики Хохлов, Куликов, Семенов.
Сто тридцать шесть дней и ночей зенитчики сражались за Туапсе, стойко перенося все тяготы и лишения военной жизни. В конце декабря после разгрома фашистов в районе Туапсе наш дивизион совершил своим ходом марш в Геленджик для прикрытия порта и города. А затем мы воевали на Малой земле.
Сразу после высадки на плацдарм, занятый куниковцами, мы вступили в бой с гитлеровскими воздушными пиратами. Малоземельны плохо были защищены от вражеской авиации, поэтому наше появление на Малой земле воины-десантники встретили с большой радостью.
И еще хотелось бы мне вот что сказать. Мужество многих малоземельцев — морских пехотинцев, артиллеристов, зенитчиков закалялось в боях за Туапсе, где мы держали и выдержали испытание на стойкость. Много нелегких фронтовых дорог прошли мы, освобождая нашу Родину от фашистской нечисти. Друзей хоронил. Сам не раз смотрел смерти в глаза, но дожил до Победы.
