Я БЫЛ УБИТ ПОД ШАУМЯНОМ...
перейти к содержанию книги :: перейти к содержанию раздела
Л. М. ЕСЬКИН
бывший командир пулеметного взвода
2-го батальона 119-й отдельной
гвардейской бригады
В июле 1942 года по приказу Верховного Главнокомандования Смоленское пехотное училище, которое дислоцировалось в Удмуртии, было расформировано и послано в Селецкие лагеря для формирования и отправки на фронт. Из личного состава двух пехотных училищ— нашего и Рязанского — сформировалась 119-я отдельная стрелковая бригада, которая потом стала 119-й отдельной гвардейской морской бригадой под командованием майора М. Е. Савченко.
В Смоленском пехотном училище я был помощником командира пулеметного взвода в первой роте пулеметного батальона. Теперь попал во 2-й пулеметный батальон 119-й бригады. Вскоре мы прибыли в Астрахань. Получив пушки, станковые пулеметы, продовольствие, боеприпасы, лошадей, направились в Махачкалу. В лути подвергались налетам вражеской авиации. Несколько человек были ранены, но мы держались стойко. Вскоре прибыли в Дербент. Участвовали в боях под Грозным. Потом нас переправили в Сухуми. Мы вновь пополнили свои боеприпасы, получили пулеметы, продовольствие и пешком через горы отправились по направлению к Туапсе.
Помню, произошел такой случай в районе села Шаумян. В моем взводе служил наводчиком пулемета «максим» Муса Галиулин, татарин по национальности. Обычно пулемет несли на себе три человека. Один нес станок, другой — тело пулемета, а третий — щиток. Но Муса Галиулин взял неразобранный «максим», устроил его на спине на шинельной скатке и потащил на высокую гору. На замечание командира взвода Скворцова, что так можно надорваться, Галиулин весело ответил: «Пусть остальные номера пулеметного расчета несут патроны, коробки с лентами, а я с пулеметом справлюсь один». К сожалению, вскоре Муса погиб в бою от пули немецкого снайпера. Мы похоронили его здесь же, на горе Шахан.
Начались тяжелые бои против фашистской группы войск «Эдельвейс». Воевать в горах нелегко. Надо было таскать на себе снаряжение, пулеметы, минометы, а иногда и толкать застрявшие орудия. К этому прибавились сплошные дожди, от которых до нитки промокало обмундирование.
Бригада вела упорные бои за Шаумян, за станцию Гойтх, в районе гор Гунайка Первая и Гунайка Вторая. Недалеко от села Шаумян наша рота залегла у моста через реку Пшиш, чтобы отразить атаки противника. Командир взвода Скворцов погиб, и мне приказали принять командование. Во взводе были прекрасные ребята— Николай Корягин, Муса Нурбагандов, Ваня Волобуев, Сергей Еремин, Виктор Шишков, Володя Кладов и многие другие.
В октябре 1942 года мы попали в районе горы Шахан в окружение и семь дней были отрезаны от своих частей, лишены продовольствия, питались только дикими яблоками, грушами и желудями. Не было воды. От жажды особенно страдали раненые. Посылали за водой к родникам и речке группы бойцов по шесть-семь человек, а возвращались один-два. Гитлеровские снайперы почти в упор расстреливали ребят. Фашисты хотели взять нас измором.
Нас во взводе было сорок человек. Я и несколько бойцов окопались у моста через Пшиш и заняли оборону. Из нашей группы остались живыми только трое: младший сержант Николай Корягин, Иван Волобуев (потом он погиб) и я. Меня тяжело ранило, я потерял сознание. Товарищи сочли убитым и уже хотели похоронить в братской могиле. Вдруг один из бойцов, услышав мой глухой стон, закричал: «Братцы! Да он живой!» Очнулся в вагоне и не знал, куда меня везут. Говорить не мог. Как сквозь сон, помню: подошла ко мне медсестра с бумагой и карандашом и сказала: «Напиши свою фамилию». Я еле-еле вывел имя «Алексей». Пять месяцев врачи сражались за жизнь «младшего сержанта Алексея»: фамилии моей никто не знал. Хотели затем демобилизовать, но я настоял, чтобы меня оставили в строю. И снова участвовал в боях —за Смоленск, Львов, Варшаву. Освобождал Польшу и Чехословакию.
Уже после войны отдыхал я в санатории «Горячий Ключ». Однажды на вечере там выступал учитель из села Шаумян Андрей Яковлевич Хайкян. Он рассказывал, как красные следопыты Туапсинского района нашли в окрестностях села солдатские медальоны и прочли на полуистлевшем листке одного из них: «Еськин А. М., уроженец Орловской области, Мценского района, деревня 1-я Кузнецовка». Когда я это услышал, едва чувств не лишился. Подошел к учителю и сказал: «Это мой медальон. Я Еськин. Меня уже собрались похоронить, но, как видите, остался жив».
Потом жители Шаумяна решением общего собрания избрали меня почетным гражданином своего села. Я этим горжусь так же, как и многими боевыми орденами.
