Между Илем и Шебшем Валерий и Александр Харченко, Алексей Кистерев

Между Илем и Шебшем

ЧАСТЬ ВТОРАЯ :: НА ЗЕМЛЕ НЕПАХАННОЙ
17. Буревестники революции

Приближалось 1 мая 1911 года. Большевики решили провести в этот день маевку, в которой должны были принять участие рабочие ильских нефтепромыслов, батраки и беднейшее казачество станиц Дербентской, Ильской и Северской.

Вот что рассказывал об этом один из участников первых маевок Р. П. Чобить-ко.

― ...Мне в то время было 17 лет, я был связным, доставлял газету «Искра», листовки и брошюры подпольщику Ефиму Бурхану на хутор Ново-Петровский. Маевку было решено провести на станичной площади (на месте нынешнего рынка).

― Здесь проводить маевку ни в коем случае нельзя,― сказал узнавший об этом решении Я. В. Полуян.― Казаки сразу же разгонят собравшихся. Лучше провести ее, например, у серных лечебных источников между Ильской и Дербентской в горах.

Это предложение было принято. И вот наступило первое мая. К 9 часам утра на месте сбора было уже многолюдно. Первым выступил Яков Полуян. Он говорил о значении международного праздника―дня солидарности трудящихся всего мира―о задачах, поставленных большевиками перед пролетариатом и крестьянством.

― Полиция! Расходитесь, товарищи!―послышался голос дозорного.

По дороге галопом приближалась группа всадников. Это атаманы станиц Ильской и Дербентской, узнав о маевке, выслали сюда наряды полиции, началась расправа... Большинству участников маевки удалось скрыться, но некоторые были арестованы и избиты. Лишь через десять лет, уже при Советской власти, смогли вернуться в родные места организаторы первой маевки в районе Семен Лукашенко, Оверьян Самсонов, Иван Чобитько и другие большевики.

До начала первой мировой войны подпольщики собирались за речкой Иль на поляне, где проводили митинги и собрания.

По улище Широкой жил подпольщик Кузин. Его хата превратилась в штаб-квартиру революционно настроенных людей. Единомышленники, собравшись у Кузина, для маскировки устраивали чаепития, игры в лото и карты. На самом деле здесь знакомились с содержанием листовок, нелегальной литературы, большевистских газет. Приходили сюда как иногородние, так и казаки.

Бок о бок с ильскими вели революционную работу и северские подпольщики.

Один из первых социал-демократически» кружков был организован в 1905 году на хуторе Широкая Балка, который находился в четырех километрах от Северской в сторону бывшего азовского юрта (об этом кружке мы рассказывали в главе «Станица Северская»).

После временного затишья, связанного с арестами, кружковцы продолжили начатое дело. Они расказывали землякам-северцам о политических событиях в Кубанской области и России. К примеру, о волнениях во втором Укрупском полку Кубанского казачьего войска, который отказался идти на усмирение восставших рабочих города Новороссийска, о забастовках рабочих Тихорецкой, Ростова-на-Дону, о революционном восстании моряков-черноморцев на броненосце «Князь Потемкин-Таврический».

В 1908―1909 годах подпольщики организовывают явочную квартиру в лавке торговца Лиховолова. Здесь по заданию кубанских большевиков печатались листовки и прокламации, хранилась литература.

В 1916 году из Ильской в Северскую переезжает Яков Васильевич Полуян. Здесь он стал заведовать двухклассным училищем, быстро завоевал авторитет у бедных казаков, иногородних и рабочих. Вечерами на квартире у Якова Васильевича собирались рабочие, демобилизованные солдаты, казаки. До глубокой ночи учитель знакомил слушателей с событиями в стране, читал марксистскую литературу. От него многие узнали, что в России создана и действует партия большевиков, ставшая на защиту прав бедных и угнетенных, и что руководит этой партией Владимир Ильич Ленин.

Днем Я. В. Полуян часто бывал среди рабочих маслобойного и поташного заводов, среди железнодорожников, читал лекции, проводил короткие собрания, беседы.

К началу нынешнего века станица Георгие-Афипская (ныне поселок Афипский) стала одной из промышленно развитых на Кубани. Самыми крупными предприятиями были лесодобывающие и лесоперерабатывающие, на которых работало около 1200 человек. «Следует отметить, что оплата труда, особенно чернорабочих, была очень низкой, нередко составляла 25―35 копеек в день. Как правило, четвертая часть из этой нищенской оплаты шла на различные удержки и штрафы». Таким образом, к началу нынешнего века в Георгие-Афипской сложились реальные предпосылки для создания подпольных организаций.

Архивные материалы свидетельствуют: еще в 1902 году на земельном наделе казака Деменко в шалаше стали собираться члены марксистского кружка для читки ленинских брошюр. Среди них были Гадлевский, Донцов, Деменко, Колонтай. После многолетнего перерыва кружок возобновил свою работу в 1912 году. Теперь в него влились отец и сын Ажнановы, Украинский, Ивлев, Чибитько, Елисей Воронов, Кондрат Пономаренко. Руководил кружком Семен Пантелеевич Фастовец, член РСДРП (его именем названа станица в Тихорецком районе).

На железнодорожной станции «Георгие-Афипская» действовала подпольная организация во главе с начальником станции, большевиком К. С. Щербиной.

Волны октябрьской стачки (1905 года) дошли до Кубани, Черноморья. По призыву большевиков в эти дни рабочие я демократические слои населения в Екатеринодаре, Армавире, Новороссийске, Ейске, Майкопе, на железнодорожных станциях проводят забастовки, массовые митинги и демонстрации. На одном из таких собраний в Екатеринодаре, которое состоялось в ноябре 1905 года, присутствовал Щербина.

Собрание, как вспоминал впоследствии он, было бурным. Присутствующие разделились на два лагеря. Деповцы требовали вести борьбу за политические права, движенцы же, во главе с Запасным начальником Савченко и счетоводом Салтыковым, выступали против борьбы за политические права и требовали удалить с собрания большевика Безькевича и всех «политиков». Деповцы в свою очередь требовали удаления Савченко и Салтыкова. Страсти разгорались.

― Кто заикнется о политике, живым отсюда не выйдет!―кричали из толпы. После долгих прений на трибуну поднялся Щербина и обратился к движенцам:

― А что, товарищи, будем делать, если сейчас нас казаки нагайками разгонят?

― Как разгонят?

― Не посмеют!

― Нехай тильки попробують!

― Так ведь закона о свободе собраний пока нет,―продолжал Щербина.― Царский манифест от 17 октября еще не закон, а только канва для закона. И если мы не будем требовать закона о свободе собраний, то его и не будет.

― Так надо требовать,―раздались одобрительные голоса со всех сторон.

― Но, товарищи, вы хотите требовать закона о свободе собраний, так ведь это требование полититическое, а вы о политике запрещаете говорить! Как же

вас понимать?

― О такой политике можно говорить,―зашумели движенцы.

Тогда оратор спросил:

― Зачем вы, товарищи, здесь собрались?

― Для организации профсоюза...

― Требование союзов и свободы есть требование политическое, а не экономическое. А если вам не позволят создать союз, что тогда?

― Будем бастовать... Щербина усмехнуля:

― А за забастовку вас в тюрьму. Вы ведь знаете, что закона о свободе стачки

нет.

― Нужно требовать такой закон!

― Так ведь деповцы и большевики о том и говорят, что нам мало сейчас экономических уступок, нам нужны свобода слова, печати, собраний, стачек и так далее.

Деповцы и движенцы совместо выбрали бюро профсоюза. Оно взяло на себя руководство забастовкой, которую объявили 28 участников железной дороги в ночь с 7 на 8 ноября 1905 года.

Смотрите также: