Между Илем и Шебшем Валерий и Александр Харченко, Алексей Кистерев

Между Илем и Шебшем

ЧАСТЬ ВТОРАЯ :: НА ЗЕМЛЕ НЕПАХАННОЙ
14. Упрямые станичники

Хорошо знакомый многим читателям академик Д. Лихачев в своих «Заметках о русском», говоря о том, что в различные времена люди всегда давали названия поселениям, рекам, горам и долинам, подчеркнул: «Имя как признак индивидуальности, неповторимости играет огромную роль в привязанности к чему бы то ни было и к кому бы то ни было. Если нет индивидуальных особенностей, отличающих одну местность от другой, одно село от другого, один город от другого... вся страна превращается в пустыню, скучную, неинтересную, а люди в ней ― в людей, лишенных любви к родным местам».

И в самом деле. Мы редко задумываемся над тем, что скромные названия поселков и станиц, известные нам с детства, часто неосознанно воплощаются для нас в нестираемые приметы Родины, что в каждом из таких названий зашифрована часть истории.

Иногда этот шифр читается легко. Но гораздо чаще ключ к нему бывает утерян, и можно услышать версию о том, что, к примеру, станица Калужская названа так потому, что освоена калужцами, выходцами из Калужской губернии, а Смоленская ― переселенцами из-под Смоленска.

Так ли это? Вопрос не нов, и достаточно полный ответ на него был дан в статье «Кубанская топонимика» младшим научным сотрудником Государственного архива Краснодарского края И. Бондарем («Советская Кубань» за 28 февраля 1982 года). Нам остается только пересказать эту статью применительно к нашему району, дополнив ее некоторыми сведениями.

Итак, как уже известно читателю, к началу XIX века на Юге России была образована Черномория (так назывались земли по правобережью реки Кубань, отведенные в 1792 году Екатериной II Черноморскому казачьему войску). Новым хуторам и станицам казаки дали названия или прежних запорожских куреней (Васюринский, Динской), или наименовали их по редутам, на месте которых они устраивались (Усть-Лабинская, Тифлисская). После прибытия сюда переселенцев из России появляются на карте Кубани и названия, начинающиеся со слов «старо», «ново», «ниже», «выше».

Шло время. Одна за другой стали появляться станицы и на левом берегу Кубани. Возникли новые названия поселений. Но всем ли нравились эти названия?

«Откроем старое архивное дело за 1911 год, ― писал И. Бондарь. ― Войсковой чиновник доносит, что многие новые хутора и станицы получают «такие названия, неопределенностью и несообразностью которых приходится поражаться». К числу станиц и хуторов с «несообразными» названиями были отнесены... Убинская, Калужская, Смоленская и другие. От жителей этих мест затребовали объяснения названий.

Но не так все бьио просто. Станичники и хуторяне заупрямились, причем с завидным упорством, хотя зачастую объяснить названия своих поселений не могли. Правда, старожилы Калужской и Смоленской вспомнили, что эти названия станицы получили в 1867 году, после путешествия по Закубанью главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила, а до того именовались соответственно Супской и Афипской. Но почему переименовали станицы, об этом ничего не было известно.

Все эти доводы, а также ссылки на речки, балки и овражки войсковое начальство не удовлетворили, ― продолжает И. Бондарь ― Жителям упомянутых мест было настоятельно рекомендовано дать своим станицам и хуторам «исторически славные имена». Для выбора предлагались имена генералов и атаманов, командиров казачьих полков и героев былых сражений».

Это была не просто прихоть властей, а своеобразная их тактика. Спекулируя на боевых традициях казачества, войсковое начальство таким вот образом пыталось укрепить в населении верноподданические чувства, заметно поколебавшиеся после революции 1905 года.

Но настойчивые указания о переименовании станиц ни к чему, за редким исключением, не привели. Станичники «упорно не желали заменить свои ничего не значащие наименования другими, более соответствующими». Одни оправдались нежеланием нести лишние расходы, которые могли возникнуть. Другие писали, что старое название «дает напоминание» об отцах, дедах и прадедах. Третьи отказывались без объяснений, подобно жителям Смоленской, записавшим в приговоре схода: «Переименовать свою Смоленскую станицу в какое-либо историческое название мы не желаем, в том и подписуемся»..

И... вопреки всяким указаниям Смоленская осталась Смоленской, Калужская ― Калужской, Убинская ― Убинской.

Любопытно, что эти названия не первоначальные. Как уже знает читатель, Калужская сначала называлась Супской, Смоленская ― Афипской. Изначальное Название станицы Убинской тоже было иным. Она называлась Папайской. Листая архивные документы, можно встретить такие записи:

1865 год.

Государь император высочайше повелеть изволил: Кубанского казачьего войска Абинского полка станицу Папайскую переименовать в поселок Папайский с причислением его к станице Дербентской и с учреждением для них одного станичного управления. »

1867 год.

Поселок Папайский переименован в поселок Дербентский.

По приказу главнокомандующего Кавказской армией началось расселение упраздненных горных станиц Шабановской и Тхамахинской. Жители первой присоединились к станице Ставропольской, второй ― переселены в Афипскую (Смоленскую ― прим. авт.) и Новодмитриевскую.

Станица Собер-Оашхская (ныне Крепостная ― прим. авт.) переименована в поселок Смоленский.

И все же! Почему Смоленская названа Смоленской, Калужская ― Калужской и. т. д.? Коротко об этом уже сказано в главах, рассказывающих об основании этих станиц. Но есть и одна общая закономерность (или гипотеза), позволяющая однозначно ответить на этот вопрос.

Автор уже упоминавшейся статьи в «Советской Кубани» говорил о том, что в кубанском пограничье существовали пароли: Смоленск, Калуга, Ярославль, Саратов и т. д. Каждому соответствовал отзыв ― любое существительное. Но сам пароль обязательное название города. Эта военная терминология была знакома и привычна всем, от рядового до атамана.

«Должно быть, поэтому, когда в 1867 году наказному атаману было предложено переименовать 19 станиц с труднопроизносимыми названиями, выбор пал на имена русских городов. В подготовленный список чья-то рука без колебании вписала эти новые названия...

...Для многих эти названия остались немотивированными. Впрочем, жители Смоленской стали связывать позднее название станицы с памятью о подвиге Смоленска в Отечественную войну 1812 года. Ну, а версию о первопоселенцах из одноименных губерний сочинили уже наши современники».

Нам остается только еще раз повторить, что когда вопрос о переименовании станиц встал во второй раз, казаки проявили завидное упрямство. И старые названия остались.

Но как бы там ни было, названия станиц нашего района, как, впрочем, и других населенных пунктов нашего края, ― это своего рода иллюстрация того исторического обстоятельства, что в заселении и освоении нашего края принимала участие вся Россия.

Смотрите также: