Между Илем и Шебшем Валерий и Александр Харченко, Алексей Кистерев

Между Илем и Шебшем

ЧАСТЬ ВТОРАЯ :: НА ЗЕМЛЕ НЕПАХАННОЙ
12. На реке Афипс

Стоял жаркий июльский день 1910 года. По запыленной улице, сжатой с двух сторон плетнем из орешника, в сторону единственного на всю станицу фельдшерского пункта шли два казака, то и дело останавливаясь и вступая в негромкие споры.

― Слухай, Пэтро! Може не пидем до доктора?! На гриць вин здався!

― Та ты, Иван, як маленький ― ни пидем, ни пидем. Ось сам побачишь: даст тоби микстуру, и зараз живит болить перестане.

― Чого ж це вин перестане. Ото б лучше помолыться, гляды и поможе.

― Вчора вже молывся, да всю ничь из кустив не вылазыв.

Тот, кого звали Иваном, тяжело вздохнул и побрел вслед за товарищем.

― Та не торопысь ты, Петро, бо вси кишки в штаны вывалются. Казаки замедлили шаг.

― А що цэй Цибаровский, ― спросил Иван, ― и впрямь гарний фельдшер?

― Гарний!

― И чим же вин соби таку славу сныскав?

― Та ничим. Ото просто личе усих, кто к нему приходе ото всих болезней усими доступными средствами.

― По правда, Петро, и мини казалы, що Цибаровский дюже заботливый человек.

― Добрый мужик, ― продолжал Петр. ― Вин и простуду личе, и роды принимав, и зубы гнилы рве, и у ребенка малого посидит.

Дверь в фельдшерском пункте была приоткрыта. Там уже сидели человек пять и о чем-то разговаривали. Казаки вошли. Выслушав Ивана, Цибаровский добродушно усмехнулся:

― Ну это беда не страшная. Вот возьмите, выпейте и немного посидите. Через полчаса как рукой снимет.

Снова улыбнулся, отошел к стене, вдоль которой висели, распространяя запах полей и леса, какие-то сушенные травы и коренья, и переспросил одного из пациентов:

― Так ты говоришь, основывали Афипскую в основном переселенцы из станицы Челбасской?

― Ну да, ― ответил мужчина, ― в основном по жеребьевке. Так мне дед -рассказал. Он еще говорил, что Афипская стала как бы двойником Челбасской.

Даже практиковалось по особому приговору станичного схода переселение казаков из станицы в станицу за провинности. Да тут многие помнят... за ограбление церкви три семьи от нас выселили. Одни рядом с Петом жили.

― Було дило, ― сказал казак, приведший сюда Ивана и уже догадавшийся, что здесь снова ведутся разговоры о недалеком прошлом. ― Так и родни у нас полно що там, що здесь.

― Да, кстати, ― спросил фельдшер, ― не забыли сделать, что я просил?

― Нет, ― ответил мужчина в помятой черкеске, ― вот, переписал, как вы просили.

Цибаровский взял протянутую бумажку и прочел вслух:

― «В 1865 году редут Афипский утвержден станицей Георгие-Афипской. Насчитывается в ней дворов 283, мужского пола ― 736, женского пола ― 709, имеются войсковые лошади, 820 волов, 545 коров. Атаман станицы ― Анис Ересько». Откуда списал?

― Из копии докладной офицера штаба Кияшко.

― Хорошо. Архив пополняется. Кстати, уже легко можно доказать, что традиции, устои и нравы афипчан имеют корень именно в том факте, что, в отличие от многих других станиц, заселили Афипскую на первых порах только одни казаки. И в их распоряжении оказался весь земельный юрт.

― Ну и що из цого? ― насторожился Иван, забывший, что только что еще мучился от рези в животе. ― Вас вин стильке понаихало.

― Все правильно, ― отвечал Цибаровский. ― Станицу основали в очень удобном месте, и это не могло не вызвать притока сюда выходцев из России. К примеру, к 1888 году, когда мимо Афипской пролегла железная дорога, в ней было уже больше пришлого населения, чем казачьего.

― О то ж я и кажу: понаихало вас тут ― не продыхнуть.

― Ты бы не ворчал, Иван, ― сказал мужчина в помятой черкеске. ― Можно подумать ― живешь шикарно. Сам вспомни, кому с царского плеча жаловали огромные земельные участки. Вот так и стали богачами Рашпили Алексей и Иван. А почему? Да потому, что первый все время пятки лизал атаману, а второй ― заодно с братом. Но уже каким самодуром стал: и воровство, и грабеж, и даже, говорят, убийства ради личной выгоды.

― Это точно, ― вставил еще один из пациентов. ― В афипском юрту Рашпилям было пожаловано 1800 десятин земли, да еще 2000 десятин в Челбасской. Или скажи: за какие такие заслуги братья Коваленковы, Гнат и Юрко, обрели 500 десятин пашни?

Иван неуверенно пожал плечами.

― Да, маловато справедливости, ― сказал Петр.

― Все из-за корысти и наживы, ― добавил Цибаровский. ― Многие, наверное, помнят, как в конце века появился здесь купец Серебрянников. Что он делал? Скупал у разорившихся казаков земельные участки, а потом спешил запродать англичанам. Так иноземцы оказались у Калужской и на Чибии. Они знали на что идут. Нефть уже ждала своего часа: только копни лопатой. А сколько ее сочилось по лесным оврагам! В моем архивчике есть любопытные цифры. Вот, к примеру, в 1908 году промышленник Богданович вручную пробурил четыре скважины на глубину 45, 36, 15 и 10 метров. Из трех из них пошла нефть. Нет не случайно англичане основались в Екатери-нодаре, а у нас на станции построили склад для слива нефти.

― А может в этом есть польза, а доктор? Все же промышленность растет. Вот и возле железной дороги появился нефтеперегонный завод. Как-никак, 400 человек рабочих. Плюс сюда ― поташный завод, хотя на нем рабочих меньше ста. Лесодобывающие и лесоперерабатывающие предприятия. Это еще 1200 человек. Паровая мельница Порфирия Воронова... А сколько всяких мастерских!

― Ты в цей список еще кабачок Гончарова вставь, ― засмеялся Петр. ― От гарное мисто, где душу отвести.

― Промышленность, наверное, нужна, ― сказал фельдшер. ― Плохо только, что служит она не народу, а кучке людей, которые греют руки за спиной станичного атамана.

― Смотря якого, ― возразил Иван. ― Ось Михаил Прокофьевич Воронов ― чим вам не благодетель.

― То.что он проложил вдоль улиц тротуары шириной в две доски,― возразил один из пациентов,― было бы хорошо, если бы этим он не скрывал свое воровство в торговле да при продаже юртового леса.

― Конечно, ― добавил Цибаровский, ― плюс есть в том, что промышленность развивается: станица наша намного разрослась, появился рабочий люд. А это в свое время еще сыграет свою службу.

В комнату неожиданно вбежала запыхавшаяся женщина:

― Помогите, доктор! Отец умирает. Цибаровский засуетился.

― Ну все, друзья, расходитесь. Я должен идти.

И, подхватив чемоданчик, быстро вышел вслед за женщиной.

...Дорогой читатель! Вот в такой необычной форме мы решили рассказать о первых годах становления нынешнего поселка Афипского. Сделано это, чтобы избежать многочисленных повторений, ведь все то, что мы рассказывали в главах об Ильской и Северской (быт, уклад, нравы первых переселенцев), то же самое можно отнести и к Афипскому. Мы посчитали ненужной такую повторяемость: она бы только утомила читателя. А так получился своеобразный слепок прошлого.

Нам остается только добавить, что в марте 1918 года, когда в Афипскую ворвались корниловцы, Цибаровский был расстрелян за то, что его сын Григорий ушел добровольцем в красноармейский отряд. Григорий тоже погиб, но спустя два года.

Смотрите также: