Федор Яковлевич Бурсак
к содержанию статьи :: к содержанию раздела
Федор
Яковлевич Бурсак атаманствовал 16 лет и, по мнению Е. Д. Фелицына,
«совмещал в себе все необходимые качества для того, чтобы быть полезным
деятелем в войске: он был прекрасным офицером и разумным
администратором».
Родился Бурсак в 1750 г. дворянской семье Антоновичей на Харьковщине и в юности обучался в Киевской бурсе, но оттуда бежал в Запорожскую Сечь, где по традиции получил новую фамилию-прозвище — Бурсак. Участвовал рядовым казаком в русско-турецкой войне 1768—1774 гг., в походах князя Потемкина в Крым. Отвага и храбрость выдвинули его в ряды офицеров. Бурсак одним из первых записался у Захария Чепеги в формировавшиеся команды «Войска верных казаков». В их составе он неоднократно отличался при штурме Очакова, Гаджибея, Измаила... А. В. Суворов дал высокую оценку его подвигам, представив к награждению золотым знаком.
С поселением Черноморского войска на Кубани Бурсак был избран войсковым казначеем и входил в число войсковой старшины. Назначенный 22 декабря 1799 г. войсковым атаманом, он провел ряд мероприятий по благоустройству Екатеринодара и края, наладил добрососедские отношения с некоторыми горскими народами, открыл меновые дворы. Но время наступало немирное, в 1807 г. началась новая война с Турцией, и Бурсак последовательно совершал военные экспедиции за Кубань, силой оружия защищая безопасность границ.
При нем малочисленное войско пополнилось переселенцами, были устроены войсковая суконная фабрика, конские и овчарные заводы, открыто первое училище для казачьих детей, организован войсковой певческий хор...
Можно только догадываться, по отдельным архивным свидетельствам, о том, что успехи в управлении Черноморией доставались Бурсаку непросто. В 1801 г. Павел I реформировал войсковое устройство, образовав вместо правительства канцелярию и приставив в нее назначенную из Петербурга «особу». Игнорируя казачьи традиции, «особа» эта, в лице генерал-лейтенанта Кираева, стала весьма бесцеремонно вмешиваться во все дела. Однако Бурсак неожиданно проявил твердость, возвратил Кираеву его предложения «с дерзкими надписями... и начал сам собою о благоустройстве войска давать от одного себя повеления». После этого Кираев заявил, что таким «буйственным» поведением Бурсак «обижает-де всех генералов» (напомним, что атаман только в 1802 г. будет произведен в полковники), а когда тот вообще не стал являться с визитами и не сделал этого даже в Пасху, Кираев, оскорбленный столь явным нарушением чинопочитания, письменно потребовал, чтобы члены канцелярии в праздничные и торжественные дни ходили к нему «с поздравлениями и почтением», иначе он пожалуется императору.
Пока генерал-лейтенант переписывался таким образом с войсковой канцелярией, Бурсак отбыл из Екатеринодара для осмотра края. С этой его поездкой связано, пожалуй, первое на Кубани мероприятие по закрытию «винных точек». Познакомившись с тяжелой жизнью забродчиков — казачьей бедноты, нанимавшейся на рыболовные промыслы, которые заработанные гроши пропивали в шинках, Бурсак издал указ, предписывающий находящиеся на рыболовных косах шинки сократить, «а шинки, состоящие в степу и хуторах... истребить и строго смотреть, чтобы таковых не было».
Куренным атаманам было приказано казаков, «обращающихся в пьянстве и в худой жизни... определять беспрерывно на службу...»
Давно замечено, что о лицах выдающихся народная память сохраняет немало легенд, рассказов, баек. Часто забавные, они тем не менее могут в нескольких фразах ярко обрисовать прошлое. Известны такие истории и о Бурсаке. Вот одна из них, из архива П. П. Короленко, рассказанная старым казаком Бурносом, о том как адъютант Бурсака Блоха портного Кравца в чин хорунжего пожаловал.
«... Прыйшов однажды Блоха до Кравця и бачит, что у того дитэй — и прыщитать не можно.
— Чим ты дитэй годуеш? — пытае он Кравця.
— Галушками житьными,— отвича тот.
— А хочеш буть паном? Тогда будет, чим дитэй годувать!
— Хотив бы, та не можно...
— Можно! — каже Блоха.— Прыди до мене, я тоби дам мундир, а ты надинь у нидилю (воскресенье (укр.)) та иди на базар. Як тебе хто спытае, хто тебе жаловав офицером, то ты кажи — Блоха.
Кравец так и зробыв. Тильки выйшов на базар, кананеры его схватили и потащили до Бурсака. Побачив Бурсак:
— Тю, хто тебе жаловав офицером?
— Ни тюкай,— отвеча Кравец,— мене жаловав офицером Блоха!
Тогда Бурсак позвал Блоху:
— Ты... як смев жаловать Кравця офицером?! Блоха не смявся:
— А ты як жаловав Лисицю, Вовка, Бырюка, Вовкореза, Вовкодава, ще може Вовколупа пожалует, так у его нема косяка коней. А ти дали тоби по косяку, так вони и паны. А в сего Кравця бедного диты пропадают з голоду, так ты за се забыв и думать!
Бурсак выслухав со вниманием и каже:
— Дурний же ты, Блоха! Ни так же треба. На тоби, казаче (это Кравцу), пять рублив та купи галуны, прышей до мундира, а я пошлю прыказ у дежурство, побудиш сотенным есаулом (младший офицерский чин в Черноморском войске (соответствует званию урядника или унтер-офицера)) год, а тоди будиш хорунжим».
«Бурсак був добрым человеком, любив правду, зря не обижав людей»,— так заключал рассказчик свое повествование...
Дом Бурсака в Екатеринодаре находился недалеко от крепости.
Значительно выделяясь среди приземистых городских построек, он представлял собой деревянное строение с колоннами, украшавшими крыльцо, и фамильным гербом, укрепленным на фронтоне здания (Дом Бурсака сохранился до нашего времени (ул. Красноармейская, 6), но за ветхостью конструкций был полностью реставрирован. Ныне в нем находится мемориальный музей рода Бурсаков.).
В начале 1816г. престарелый атаман в чине генерал-майора вышел в отставку. Жизнь его оборвалась внезапно: в 1827 г. он утонул в Кубани, и тело так и не было найдено.
